Секция 1. Работа психолога-консультанта в социальных учреждениях.

(Ведущие: Манухина Н.М., Климова С.В.)

 

1. Тимофеева С.В. Особенности работы семейного психолога в детском образовательном учреждении (ДОУ).

Основные направления работы психолога в детском саду: диагностика, коррекция, развитие, психологическое просвещение, консультирование. Умение мыслить системно помогает расширить понимание детского симптоматического поведения. Семейный психолог рассматривает ребенка в контексте той системы, в которой он находится. Обычно это две системы – семейная и социальная. Правила функционирования этих двух систем могут совпадать, а могут различаться, и даже противоречить друг другу. Обе системы могут быть друг для друга фактором как повышающим тревогу, так и понижающим ее. Один и тот же ребенок, находясь в системах с разными правилами, может демонстрировать разное поведение.

Разница семейных правил и правил ДОУ сказывается на адаптации детей. Детский сад — это первое социальное учреждение, с которым встречается ребенок. Социальное в том смысле, что ребенок впервые встречается с требованиями общества. Очень важное умение, которое осваивает ребенок, адаптируясь к детскому саду, — это умение различать ситуации и анализировать, что можно и что нельзя с теми или другими людьми, в тех или иных случаях. И здесь типичная проблема, с которой родители обращаются за консультацией – это «просьба переделать ребенка» — «он НЕ такой». Тревожные родители часто не способны отличить, какое поведение является нормой, обусловленной возрастными особенностями, а что является следствием нарушенных детско-родительских отношений. Чаще всего неполадки в семейной системе отражаются на поведении ребенка.

Одна из обязанностей психолога ДОУ — наблюдение за детьми и сопровождение их в течение адаптационного периода. Уже с первых дней пребывания ребенка в саду я знакомлюсь с родителями. Мы пытаемся спрогнозировать, какой будет адаптация, с какими трудностями может столкнуться именно этот конкретный ребенок. Существует набор стандартных факторов, влияющих на адаптацию ребенка к детскому саду. Это степень овладения ребенком навыками самообслуживания и общий уровень развития ребенка. Будучи семейным психологом, я также обращаю внимание и на параметры семейной системы, в которой находится ребенок.

Наиболее часто встречаются семьи с перевернутой иерархией: на вершине ребенок, наделенный большим количеством власти. Как правило, это дети – «домашние тираны». Они не отпускают родителей из вида ни на минуту, потребляют все их свободное время – это основная, наиболее часто встречающаяся жалоба родителей. Вместе с этим, в коллективе такие дети себя чувствуют неуютно, часто с ними не хотят играть, или они сами не умеют выстраивать отношения со сверстниками и взрослыми.

В качестве иллюстрации позвольте представить случай из практики. Мама обратилась по поводу рвоты у девочки (4,5 лет) по утрам. Ребенку тяжело расставаться с мамой, несмотря, на то, что в детский сад она ходит уже не первый год. Маме было предложено провести работу с девочкой в рамках недирективной игровой терапии. Симптом исчез после первой же сессии.

Метод недирективной игровой терапии имеет много возможностей для проработки детских переживаний, но не имеет возможности влиять на детско-родительские отношения. Многие игры, которые отыгрывал ребенок в «специальное время», стали понятны благодаря консультированию его мамы. Она ожидала рождения второго ребенка и в течение месяца, должен был состояться переезд на новую квартиру. Эти стрессовые факторы снизили адаптивность семьи, усилив процессы слияния между матерью и дочерью. 
В учреждении, в котором я работаю, существует Консультативный пункт. Психолог и логопед проводят занятия с детьми и родителями, консультируют их по вопросам развития. Преимущество в адаптации детей, посещающих Консультативный пункт перед садом, очевидно. Но и эта форма работы не дает абсолютной гарантии, что ребенок сможет быстро и легко адаптироваться в детском саду.

Наряду с вопросами адаптации, одна из задач работы психолога в ДОУ, как уже говорилось вначале – это развитие и коррекция психических функций ребенка. Консультирование родителей по итогам различных диагностик, скринингов, индивидуальных занятий является одним из способов привлечения внимания родителей к трудностям ребенка и мотивации их на совместную работу с психологом. К сожалению, часто родители не имеют мотивации работать над проблемами семьи, им проще находиться в позиции «жалобщика». Родителям, которые способны сформулировать запрос, например, «Хочу научиться общаться с ребенком», я предлагаю Тренинг Детско-Родительского Взаимодействия.

Как правило, с родителями в детском саду идет краткосрочная работа. Они мало мотивированы на долгосрочную психотерапевтическую работу. Но и краткое участие семейного психолога в образовательном, воспитательном и развивающем процессе ребенка приносит результат.

 

2. Дёмина К.А.Методы работы с родительской тревогой в ситуации усыновления.

В докладе рассмотрены методы работы с приемными семьями, в том числе, «международными». Ситуация усыновления является потенциально тревожной и для родителей, и для ребенка. Особенно, когда родители и дети говорят на разных языках. Задача психолога — помочь снизить тревогу у родителей и наладить первый контакт с ребенком. 
В процессе работы мы обнаружили, что неоправданные ожидания, гиперответственность, отрицательный опыт усыновления повышают тревогу у родителей. Их состояние передается детям, которые отказываются идти на контакт, сопротивляются, плачут. Такое поведение ребенка только усиливает тревогу и негативные ожидания родителей. Они нервничают все сильнее, таким образом, круг замыкается.

Мы применяли нарративные и медитативные техники для снижения тревоги и фрустрации у родителей, чем облегчали вхождение в контакт с ребенком. Нами была выявлена связь между личным опытом родителей и характером проблем у детей.

 

3. Звягинцева З.А.Использование арт-терапевтических методов в краткосрочной групповой психотерапии. 

При проведении краткосрочных (10-15 встреч) психологических групп, направленных на развитие личности участников, мы сталкиваемся с необходимостью в сжатые сроки в обход защит и социальных ролей получить доступ к бессознательному материалу для дальнейшей работы. В таких случаях на помощь могут прийти упражнения с бумагой, мелками, пластилином, песком и другими «детскими» материалами, создающие для участников безопасное игровое пространство. В этом пространстве формируются условия для визуального и пластического самовыражения, а также и для самонаблюдения, что в конечном итоге приводит к более глубокому пониманию себя. Арт-терапевтические методы рождают и используют язык символов, на котором можно свободно рассказать о самом болезненном, тревожном и важном, не прибегая к вербальному самораскрытию, на которое участники краткосрочных групп часто бывают готовы лишь после 7-10 сессий, когда уже наступает время прощаться.

В докладе представлена авторская программа группы поддержки достижения целей «Мастерская исполнения желаний» — психологической группы для взрослых, направленной на усиление самореализации личности, самопознание и поддержку достижения важных для клиента целей.

В ходе доклада будет:

- описан формат проведения группы поддержки достижения целей: направления работы в группе, состав группы, критерии отбора участников, количество и продолжительность сессий, их структура;

- рассмотрены арт-терапевтические методы и упражнения, используемые в группе: рисунки, коллажи, скульптуры, карты ума (диаграммы связей), игры в технике песочной терапии. Описание упражнений с иллюстрациями из практического опыта автора.

В заключение состоится обсуждение арт-терапевтических методов в контексте терапевтической позиции руководителя группы, а также чувств начинающего психолога.

 

4. Полежаева Т.В. Психологическая работа с социопатическими семьями.

В докладе рассматривается специфика работы с семьями, обратившимися за психологической помощью в Социально-реабилитационный центр «Возрождение». Центр работает с подростками с химической зависимостью и с их родителями. Семьи обращаются со следующими проблемами:

1) ребенок, находящийся в подростковом возрасте употребляет наркотики или алкоголь, ворует, не ночует дома;

2) в постоянных конфликтах родители и дети применяют физическую силу (бьют друг друга).

Несмотря на то,что каждая отдельная семья отличается своей специфической историей возникновения вышеперечисленных симптомов, при анализе семей были выявлены следующие закономерности:

1. – это семьи с низким уровнем дифференциации;

2. – в семьях отсутствует четкая иерархия, нет подсистем, наблюдается спутанность ролей, диффузные границы. Такая структура семей как будто заранее определяет возникновение вышеперечисленных проблем и поддерживает их существование;

3. –члены семьи находятся в конкурентной борьбе, испытывают желание унизить другого, неспособны оказывать эмоциональную поддержку друг другу;

4. – родители демонстрируют нестабильность, отсутствие последовательности в требованиях – потворство сменяется жестокостью. Типично и то, что родители, вспыльчивы как подростки, и не в состоянии продемонстрировать детям примеры контроля над собственными импульсами;

5. – в отношении взрослых к детям, в процессе консультаций, выявляется большое количество проекций. Травматическое прошлое самих родителей заставляет их с искажением воспринимать своих детей.

6. – основная тема в рассказах родителей о детях, а иногда в рассказах детей о родителях – это тема предательства. И всегда она звучит в устах того, кто именно применяет физическую силу в конфликтах. Они чувствуют себя преданными близкими людьми и бьют их. Внутренними мотивами такого своего поведения члены социопатических семей называют: переживание бессильного гнева, отчаяния, обиды, требующей мщения, недоверие и стремление самоутвердиться. Потом большинство из них мучается чувством вины, что вызывает новые приступы агрессии;

7. – во взаимоотношениях взрослых из социопатических семей нет согласия и единого взгляда на воспитание детей, что почти во всех случаях приводит к серьезным конфликтам между ними, к привлечению в качестве защитников или судей для решения их споров третьих лиц или даже организаций, к образованию коалиций кого-то из них с подростком;

8. – для семей в целом нетипично понимание и проговаривание своих чувств (явление алекситимии).

Во всех семьях редко можно найти последовательного, любящего, защищающего взрослого. Но везде находим борьбу за власть между окрепшим подростком и растерянными, чувствующими себя беспомощными родителями, исполнение ролей из драматического треугольника Карпмана и ощущение хаоса у всех членов семьи.

Данные наблюдения подтверждаются и данными, полученными при использовании методики «Климат семьи», где высчитываются коэффициенты по шкалам: «Близость», «Дистанция», «Хаос» и «Спонтанность». В большинстве случаев показатели по шкале «дистанция» больше нормы, хотя и незначительно, а показатели по шкале «хаос» всегда больше нормы в несколько раз (в среднем – в 7 раз).

В процессе работы с социопатическими семьями были определены формы и фокусы работы с ними. Так как в начале работы и у родителей, и у подростков очень высокий уровень тревоги (ведь они обращаются за помощью только в моменты кризиса) то, первоначально, они не готовы слышать ни друг друга, ни психолога. Поэтому вначале психологическая работа более эффективна, если проводится с ними отдельно друг от друга. Фокусами работы тогда для всех являются:

- понижение уровня тревоги;

- научение пониманию и проговариванию своих чувств, выражению своих желаний и ожиданий;

- выявление патологических паттернов;

- анализ генограммы и выявление проекций;

- «разведение» перепутанных чувств;

- отделение чувств как мотивов одного от тех действий, которые видит другой;

- определение ролей, прав и обязанностей родителя и ребенка;

- выстраивание границ.

Далее с подростками проводится работа по самопознанию и выстраиванию собственной идентичности, построению будущего. Через какое-то время становятся возможными совместные консультации родителей и подростков, на которых превалируют темы обид друг на друга, ожиданий, что позволяет им в итоге осуществить выработку новых правил коммуникации в семье.

5. Бабицкая В.А., Князева И.А.Опыт ведения группы больных шизофренией в рамках терапевтического сообщества. 

В докладе представлен опыт групповой работы с пациентами, имеющими диагноз шизофрения. Работа проводится двумя ко-терапевтами в рамках волонтерского проекта Терапевтического Сообщества, действующего на территории ПНД Тимирязевского района. Участники группы являются пациентами данного учреждения. Работа проходит при регулярной супервизионной поддержке опытных группаналитиков. Этот фактор представляется нам необходимым условием ведения групп с психотическими пациентами.

В работе используется метод групповой психодинамической терапии — группаналитический подход. Основной его принцип — свободно протекающая дискуссия. Наиболее важным аспектом этого метода является развитие навыка самонаблюдения, позволяющего развить более здоровые способы совладания с тревогой и агрессивными чувствами. В докладе будут рассмотрены следующие вопросы:

- как группа помогает пациентам вырабатывать более адаптивные формы поведения;

- какое влияние вышеупомянутое заболевание оказывает на отношения внутри группы (психотерапия больных шизофренией должна учитывать выраженность продуктивной, негативной и когнитивной симптоматики (бред, галлюцинации, расстройство настроения, негативизм, апатия), а также страдания пациентов от «стигмации» по отношению к диагнозу);

- как влияет динамика в ко-терапевтической паре на динамику в группе пациентов.

Также в докладе будут представлены динамические характеристики некоторых участников группы.

 

Секция 2. Работа с травмой в различных психотерапевтических подходах.

(Ведущие: Фисун Е., Смирнова Е.)

1. Мирошкин Р.Б.,Специфика взаимодействия с клиентом в условиях Онкоцентра.

В данном докладе основное внимание уделяется проблеме установления эмоционального контакта между психологом и клиентом в условиях Онкоцентра. От успешности реализации этой первоочередной задачи психологического консультирования во многом зависит дальнейший ход работы, эффективность воздействия и результат в целом.

В условиях работы в Онкоцентре при налаживании эмоционального контакта с родителями болеющих детей важно учитывать ряд моментов:

- стадию переживания горя, в которой находится клиент;

- личностные особенности клиента;

- культурно- национальные особенности, обуславливающие манеру общения;

- актуальную ситуацию, связанную с этапом лечения и состоянием ребёнка;

- жизненную ситуацию клиента на момент установления контакта.

В докладе отражены варианты действий психолога, направленные на установление эмоционального контакта с клиентом и учитывающие названные факторы. Значимым представляется:

- выстраивание линии поведения в зависимости от стадии переживания горя;

- вариативность терапевтической позиции (экспертная, партнерская);

- контакт с собственными чувствами;

- лояльность к взглядам и желаниям клиента;

- понимание причин поведения клиента;

- гибкость в использовании техник и приемов работы;

- сохранение нейтральности при работе с семьей.

Использование эмпатии, контакт с собственными чувствами и чувствами клиента необходимы для эффективной работы. Этим навыкам будущие психологи обучаются в профильных учебных заведениях. Но не менее важно при налаживании контакта с клиентом использовать собственные, индивидуальные качества, которые не всегда рассматриваются начинающими психологами как значимые. Им невозможно научиться, но можно развивать при условии их осознания и принятия. Использование личностных качеств психолога, как инструмента для работы, наряду с существующими правилами и методиками, способно дать хорошие результаты в процессе психологического консультирования.

В докладе представлены примеры из практики, иллюстрирующие приведенные положения.

 

2. Восканова Х. М.,Взаимодействие с клиентом, переживающим осложненное горе, в условиях краткосрочного консультирования. Опыт работы в Московской службе психологической помощи населению (МСПП).

В докладе будут рассмотрены три случая работы с осложненным горем в условиях краткосрочной терапии.

Описанная терапия проходила на базе Московской службы психологической помощи населению. Спецификой работы здесь является пониженная мотивация клиентов, мотивация «жалобщика» или «визитера». От психолога в подобной ситуации требуются дополнительные усилия по формированию рабочей мотивации у клиента, а также особое внимание к своей профессиональной позиции. Важным является предоставление клиенту максимально открытой и отчетливой обратной связи. Кроме того, уверенность в силах клиента способствует появлению у него ощущения собственной компетентности в решении жизненных проблем. В рассматриваемых случаях проводилось ограниченное количество сессий (от пяти до двадцати), что также продиктовано условиями работы в бесплатной городской службе.

В докладе приведены краткие описания трех случаев, в которых приближение клиента к реальности при обеспечении ему поддержки оказались действенными средствами.

· При работе с переживанием потери 12 лет назад единственного сына одинокой женщиной поддержка и приближение к реальности позволили начать прощание с сыном и продолжить работу горя самостоятельно. Терапия была приостановлена клиенткой на несколько месяцев.

· В случае, когда переживание острого горя было в системе отношений клиентки символом любви, приближение к реальности (употребление терапевтом прошедшего времени в разговоре о покойном) вызвало уход из терапии.

· Более актуальным для третьей клиентки оказалось «повседневное горе» – сильной травмой оказывался каждый скандал в семье сына, а не многочисленные непроработанные переживания в прошлом – развод, травма разлуки с родителями в раннем детстве (провела несколько лет в интернате). Работа с несколькими эпизодами скандалов как с травмами оказалась наиболее продуктивным подходом. Такая поддержка позволила значительно продвинуться в задаче сепарации со старшим сыном, хотя изначально задача была затруднена незавершенным переживанием неблагополучного брака и развода.

 

3. Аюпова Е., Звягинцева З., Фандеева О.Особенности использования песочной терапии при работе с детьми в условиях стационара (детское отделение Онкологического Центра).

Техника песочной терапии берет начало в юнгианском анализе, но широко используется специалистами различных психотерапевтических направлений.

Песочница — деревянный ящик, символизирующий вселенную, с голубым дном-океаном и голубыми бортами-небесами. Она наполняется песком или другим символом почвы, земли, а еще могут использоваться фигурки людей, животных, сказочных персонажей, деревьев, предметов. Из всего этого можно создать собственный мир, который, как сон наяву, будет отражением переживаний, реально существующих и наполняющих душу. В отличие от сна, игру в песочнице можно проживать во многих вариантах. В игре можно находить решения или ответы на важные вопросы жизни, пробуя разные сценарии, преобразуя жизненную ситуацию в более действенную и успешную. Почувствовать себя важным, принятым, понятым – в присутствии терапевта, это дает ощущение, что ты не одинок.

Условия Онкоцентра – особые. Здесь важна чистота, поэтому вместо песка в песочнице используется крупа. Эти зерна с одной стороны – символ земли, так как рождены из нее, с другой стороны, зерна – сами зародыши жизни, которые пахнут теплом и домом, чем так отличаются от белых больничных коридоров. Фигурок, которые использует терапевт, немного. Это технические особенности, обусловленные ограниченностью пространства для хранения арсенала песочной терапии в отделении Центра. Вместе с тем это имеет и символический смысл: ресурсов, материалов для строительства мира в больнице действительно немного. Важен получаемый опыт, что и этих ресурсов может вполне хватить, были бы силы и желание прислушиваться к себе, выражать себя, творить и сочинять игры, сказки, жизнь и себя в ней.

Эти встречи – глубокие проникновения во внутренний мир детей с детскими и не очень детскими порой, сложными и волнующими переживаниями. Здесь можно отыграть страхи и горе, символически обозначив смерть, разлуку, злость на то, что всё идет не так, как хочется. Играя в песочнице, дети видят рядом с собой понимающего взрослого, который не боится страшных тем, не учит, как надо себя вести в больнице, с ним прилично изображать «блюющую» акулу и не стыдно заплакать. В песочнице рождается уверенность, что как в игре, так и в реальной ситуации, из плохого настроения и страшных мыслей всегда есть выход.

А еще, и это очень важно, за игрой детей с терапевтом наблюдают матери. И у них появляется возможность, соприкоснувшись с чувствами, желаниями и страхами болеющего и страдающего ребенка, найти новые пути взаимодействия с ним. У матери появляется еще один способ найти свое место в жизни болеющего ребенка, обеспечивающее ему поддержку и защиту в условиях пугающей неизвестности больничной действительности. Песочница становится общим для матери и ребенка пространством, в котором проигрывается многое из детско-родительских отношений и крепнет семейная команда, работающая на выздоровление.

Эти короткие, продолжительностью всего один час, встречи многое меняют в психологическом состоянии и ребенка, и матери. В песочнице и дети, и взрослые получают возможность говорить о сложных и болезненных переживаниях, проживать гнев, страх, разрушенные мечты, одиночество, горе, надежду и боль. Язык игры исцеляет, и песочница – еще один способ разговаривать на этом языке.

На этих встречах с болеющими детьми и их матерями мы, студенты, присутствовали как в роли наблюдателей, так и в роли терапевтов. В докладе мы хотим поделиться этим опытом, своими чувствами, мыслями и переживаниями.

 

4. Киселева М.Г.Особенности протекания стадий горевания у родителей онкобольных детей в зависимости от этапа лечения.

Представленный доклад посвящен анализу особенностей работы с семьями в Институте детской онкологии и гематологии. Переживания, связанные с потерей здоровья ребенка, угрозой его жизни являются, пожалуй, одними из самых сложных. Работа с ними требует больших душевных сил и понимания процесса проживания данной потери. В докладе хотелось бы поделиться наблюдениями и выявленными закономерностями работы горя в условиях Онкоцентра. Представляемые выводы были сделаны на основе работы с 12 родителями детей, госпитализированных в Онкоцентр.

Я попыталась продемонстрировать связь стадий переживания горя по классификации Кюблер-Росс с этапами лечения (постановка диагноза, госпитализация, непосредственно лечение, выписка), выявить основные проблемы, страхи клиентов в эти периоды, описать применяемые техники и трудности в работе.

Темы, рассматриваемые в докладе:

- Особенности переживания потери, связанной со здоровьем ребенка и угрозой его жизни.

Множественность данной потери: утраты «образа здорового ребенка», «образа хорошего родителя», «невозвратимого прошлого», «нормальной жизни», «будущего».

Крах базовых иллюзий: иллюзии собственного бессмертия, иллюзии справедливости мира, иллюзии собственной непогрешимости.

- Особенности этапа постановки диагноза и госпитализации.

Стадия по Кюблер-Росс: отрицание, эйфория госпитализации, переходы в стадию гнева-вины.

Основные проблемы и страхи клиента: собственная беспомощность, страх не справиться с новыми задачами, сложность в организации жизни в условиях стационара, невозможность справиться с собственными чувствами, стыд и вина за произошедшее, затруднения в обращении за помощью, потеря жизненных целей и ориентиров.

Техники: эмпатическое слушание, принятие, контейнирование, систематизация полученной информации, работа с беспомощностью, виной.

Трудности: выдерживание проявлений сильных эмоций клиента (рыдания, безостановочная речь), сохранение нейтральности, неприсоединение к беспомощности.

- Особенности этапа непосредственного лечения.

Стадии по Кюблер-Росс: гнев-вина, депрессия.

Основные проблемы и страхи клиента: отсутствие жизненных перспектив, жизнь в замкнутом пространстве, сенсорная депривация, конфликты с соседями в стационаре, супружеские проблемы, потеря работы, источников дохода, потеря интереса к жизни, разочарование в результатах лечения, пониженная мотивация работы с психологом.

Техники: работа с виной и гневом, контейнирование, присоединение, переформулирование, при работе с депрессией – предоставление пространства для переживания, элементы арт-терапии (рисование).

Трудности: выдерживание вспышек гнева, агрессии, подавленного депрессивного состояния, молчания клиента, желания прекратить работу; ощущение собственной ненужности.

- Особенности этапа выписки.

Стадия по Кюблер-Росс: депрессия, сделка.

Основные проблемы и страхи клиента: страх ответственности за жизнь ребенка; организация лечения вне стационара, организация общения и обучения ребенка, страх рецидива.

Техники: суммирование, обобщение, планирование, поиск ресурсов.

Трудности: совладание с собственным стремлением успокоить клиента, чрезмерно нагрузить его выводами и рекомендациями; с разочарованием, если клиент не все принял из совместной работы.

- Экстренные случаи: смерть ребенка, ухудшение результатов анализов, инкурабельность.

Стадии по Кюблер-Росс: могут наслаиваться друг на друга, резко меняться, проявляться ярче.

Основные проблемы клиента: обострение текущих проблем, повышение тревоги, паника, неспособность справиться с эмоциями, ощущения беспомощности, идентификация с пострадавшими.

Техники: контейнирование, эмпатическое слушание, присоединение.

Трудности: выдерживание сильных эмоций, потеря нейтральности, преодоление разочарования, вызванного регрессом в работе.

В докладе будут представлены примеры практических случаев, отражающие приведенные выводы. Особое внимание уделено чувствам и переживаниям, которые испытывает психолог в процессе работы.

 

5. Гриценко Е.В.«Только ты не будь пока солнцем». Опыт работы по психологическому консультированию в Онкологическом центре.

Работа психолога-консультанта в необычных условиях, отличающихся от привычного сеттинга, сама по себе большое испытание. Тяжелые чувства с сильной амплитудой, испытываемые клиентом, могут вызвать и у терапевта интенсивные аффективные реакции, с трудом поддающиеся контролю. Такой накал переживаний может вызвать испуг и желание избежать эмоционального контакта как у клиента, так и у терапевта, тогда как для успешной терапевтической работы необходимо совершенно обратное.

В качестве иллюстрации этого тезиса в докладе мы намерены поделиться своим опытом консультативной работы в условиях онкологического центра. Работа проводилась в рамках прохождения практики; в качестве клиентов выступали мама 10-летней девочки и ее дочь Саша, находящаяся на стационарном лечении.

В докладе описана консультативная встреча, состоявшаяся сначала с девочкой, а затем с ее мамой. Поскольку глубокая терапевтическая работа с травмой, в данных обстоятельствах, невозможна, одна из основных задач терапевта заключается в том, чтобы помочь клиенту выразить свои чувства, следуя за ними, не избегая самых болезненных тем, и находиться рядом столько времени, сколько необходимо. В докладе рассмотрены сильнейшие переживания, содержащие в себе ужас и беспомощность, непонимание происходящего, неопределенность, неизвестность, а также высочайшую тревогу и страх смерти. Всё это было пронзительно искренне вербализировано Сашей, эмоционально и интеллектуально развитой девочкой. Однако, очевидно, что все это переживалось и ее более сдержанной в выражении чувств мамой.

Также в докладе описаны терапевтические приемы, использованные психологом не столько с диагностической целью, сколько с целью снижения напряжения и тревоги девочки. В качестве таких приемов были выбраны: рисунок человека и несуществующего животного, а также домашнее задание, имеющее специальную цель – помощь в нахождении способа менее болезненно воспринимать необходимые медицинские рутинные процедуры.

В докладе предложена к рассмотрению ситуация, когда негласное «вето» на обсуждение диагноза с пациентом-ребенком приводит к игнорированию его чувств, вследствие чего страх и тревога только повышаются. В ходе работы нами был сделан вывод о том, что в ряде случаев, учитывая индивидуальные особенности ребенка, необходимо разговаривать с ребенком о его болезни, предоставлять ему такую информацию, которую он мог бы использовать в качестве ресурса, как «построение моста» в будущее. Это может быть информация о положительной статистике в отделении, о длительных ремиссиях, о перспективах вести в дальнейшем нормальную жизнь и др.

В докладе также анализируется внутреннее состояние консультанта, столкнувшегося в рамках встречи с теми чувствами клиента, которые резонируют с его собственными детскими переживаниями. В докладе показано, что помогло терапевту адаптироваться к ситуации и не оставить терапевтическую позицию, а также то, как это повлияло на становление профессиональной идентичности психолога-консультанта.

 

Секция 3: Работа с сепарационными проблемами в различных психотерапевтических подходах. (Ведущие: Куркина К.В., Микаэлян Л.Л.)

1. Гусарова О. Один консультант – две профессии: больше возможностей для эффективной помощи клиентам.

В докладе говорится о том, как психологическое образование может быть интегрировано с другими видами профессиональной деятельности, связанными с оказанием консультационных услуг населению. Речь пойдет о юриспруденции. Будут обсуждаться случаи из практики.

Юрист, работающий в области семейного права, консультирует клиентов по вопросам раздела имущества, расторжения брака, лишения родительских прав и пр. Урегулирование правовых вопросов нередко затруднено из-за сложностей в семейных отношениях клиентов. Теоретические и практические знания из области психологии и семейной психотерапии позволяют консультанту оказывать более качественную и эффективную помощь обратившимся к нему людям.

Краткое описание случая Р. Клиентка, немолодая женщина Р., обратилась к юристу с вопросом о разделе квартиры, принадлежащей ей и ее племяннику, поровну между ними, несмотря на то, что ей по закону принадлежала только четверть квартиры. Запрос клиентки шел вразрез с точкой зрения жилищного права на раздел имущества в подобных ситуациях. Притязания клиентки отражали ее субъективное представление о справедливости и были связаны с неразрешенными семейными проблемами: доверительные отношения с племянником резко осложнились после внезапной смерти сестры.

Консультант сделал видимой и понятной для клиентки связь между проблемами в ее семейных отношениях и проблемами в области права. Было принято совместное решение работать над психологическими аспектами ее жизненной ситуации, что создаст благоприятные условия для урегулирования вопроса с разделом имущества.

Основные направления психологической работы с Р.:

ü помощь в проживании горя в связи со смертью сестры;

ü исследование семейных коалиций, треугольников, межпоколенческих паттернов для выявления влияния семейной истории на нынешнюю ситуацию клиентки;

ü выявление и укрепление ее компетентности с помощью нарративных техник;

ü помощь в понимании возможного поведения племянника с привлечением знаний из психологии личности.

Результаты работы с Р.: за два месяца регулярных консультаций клиентка смогла установить такие отношения с племянником, что вопрос с квартирой был разрешен на ее условиях.

Краткое описание случая А. Другой пример интеграции юридических и психологических знаний – консультирование молодой женщины А., у которой предстояла сделка со свекровью на предмет обмена квартир. Выбор вида договора и оформление документов взяла на себя свекровь, и это вызывало у А. сильную тревогу, т.к. она боялась обмана. В ходе беседы выяснилось, что все действия свекрови, которые имеют отношение к супружеской паре А., всегда вызывают у клиентки чувство тревоги, которое препятствует нормальному общению в семье, в том числе и с мужем.

В ходе первой консультации были прояснены правовые аспекты предстоящего обмена квартир, а затем, по запросу клиентки, было проведено психологическое консультирование.

Основные направления психологической работы с А.:

ü выявление точек фиксации тревоги в семейной системе через исследование отношений в треугольнике А., муж, свекровь;

ü обсуждение вопросов сепарации в родительских семьях А. и ее мужа;

ü укрепление супружеской подсистемы через выявление эпизодов беспроблемного взаимодействия в семье.

Результаты психологического консультирования А.: после двух встреч с психологом А. смогла откровенно поговорить с мужем о том, что ее тревожит на самом деле, и что ей хотелось бы, чтобы в решении семейных вопросов, в том числе и жилищных, он проявлял больше активности и самостоятельности. По словам А., она нашла у мужа понимание.

Таким образом, расширение профессиональных возможностей консультанта, позволяющее сочетать знания и умения из области права и психологии, делает его работу более плодотворной. Клиенты, обращающиеся к такому специалисту, получают более эффективную и разностороннюю помощь, отвечающую как юридической, так и психологической стороне их запроса.

 

2. Вите О. Процесс изменений в психоаналитической психотерапии.

Доклад посвящен поведенческим микроизменениям, появляющимся в ходе работы пациента — как в рамках психотерапевтических отношений, так и вне их — по переосмыслению истории собственной жизни, а также путям и перспективам повышения устойчивости этих изменений. Теоретические обобщения иллюстрируются клиническим случаем, в котором на переднем плане переплетаются проблемы сепарации и осложненного горя.

Под поведенческими микроизменениями понимаются такие ситуации во «внешней» жизни пациента, в которых ему оказываются доступны действия, выходящие за рамки его прежнего опыта.

С теоретической точки зрения доклад является откликом на статью Дэвида Пауэра (2000) «Об опробовании чего-то нового: усилие и осуществление на практике в психоаналитическом изменении» (см. «Журнал практической психологии и психоанализа», 2003, №4). Делается вывод о недостаточности предложенного Пауэром сведения проблемы изменений к сознательным усилиям пациента опробовать новые формы поведения.

Многие пациенты обращаются к психотерапии, уже имея за плечами неудачный опыт собственных усилий изменить свое «неправильное» поведение и, нередко, столь же неудачный опыт обучения навыкам «правильного» поведения на популярных тренингах. Если бы задача изменения поведения могла быть решена согласно советской армейской формуле «не умеешь — научим, не хочешь — заставим» (хотя бы в интернализованной форме самонаучения и самопринуждения), то зачем психотерапия?

В докладе предлагается описание механизма изменений, опирающееся на сохранившуюся в психоанализе со времен Фрейда идею расширения свободы пациента в результате психоанализа:

§ Практически для любой разновидности «неадекватного» поведения можно подыскать конкретную ситуацию, когда данное поведение было бы вполне оправданным. Следовательно, дело не в конкретных особенностях некоего поведенческого комплекса, а в его безальтернативном, «роковом» характере, в его «безвременности», пригодности для очень широкого спектра взаимодействий с другими людьми в любой момент жизни (т.е. в его бессознательной природе).

§ Поэтому задача психотерапии состоит не в том, чтоб «привить» новые модели поведения, и даже не в том, чтобы «подавить» старые. Задача обратная: восстановить привычную модель поведения в ее первозданной полноте, в ее прямых связях с реальными событиями и переживаниями тех этапов жизни пациента, когда эта модель формировалась. Именно такое восстановление и лишает привычную модель поведения ее роковой вневременной силы.

§ Более того, в ходе успешной психотерапии, различные элементы потерявшей монопольную силу архаичной модели поведения могут быть интегрированы в расширившийся репертуар сознательного поведения в качестве приемлемых для некоторых особых ситуаций.

Приводимый в докладе клинический материал иллюстрирует, как восстановление связи «неадекватного» поведенческого комплекса с обстоятельствами и переживаниями того периода жизни, когда этот комплекс сформировался, «автоматически» расширяет поведенческий репертуар пациента в текущей жизни. В клиническом материале также приводятся примеры появления прообразов той дальнейшей работы, в рамках которой появляющиеся изменения могут обрести устойчивость.

На основании изложенных в докладе представлений о процессе изменений в психоаналитической психотерапии и приведенных клинических иллюстраций опровергается популярный упрек, согласно которому успешный психоанализ способен изменить лишь отношение пациента к своему поведению, но не само поведение. Доклад завершается обобщающим выводом: чем более глубокого понимания истории своей жизни достигает индивид, чем гармоничнее его принятие собственного прошлого, тем большую свободу обретает он в определении своего будущего.

 

3. Макарова И.В. Сепарационные фантазии и их интерпретация в переносе.

В опубликованной в 1926 году работе «Торможение, симптомы и тревоги» З.Фрейд ввел понятие «инфантильных (ранних) ситуаций опасности и тревоги». Критически переосмысливая идеи Отто Ранка, изложенные в работе «Травма рождения» (1924), Фрейд указывал на глобальный характер переживания младенцем «опасности потери любимого объекта», возникающего в ситуации отсутствия матери и вызывающего состояния психической и биологической беспомощности. Идеи, сформулированные Фрейдом в данной работе, послужили основой для развития представлений о сепарационной тревоге, ее значении в онтогенетическом развитии и образовании симптомов, а также в подходах и техниках психоаналитического лечения. 
В докладе освещается один из аспектов изучения сепарационной тревоги и потери объекта, прояснение которого крайне важно для терапевтической практики: он касается проблемы отношений между реальностью и фантазиями сепарации. Рассматривая влияние реальных фактов отношений матери и ребенка как источника сепарационных тревог, Фрейд принимал во внимание и инстинктивные силы, включающие в том числе и бессознательные желания исчезновения объекта. Дальнейшая проработка обозначенной проблемы связана с именами М. Кляйн и ее последователей, а также А.Фрейд, Р.Спитца, М.Малер, Р.Фэйрберна, Дж. Боулби, Х. Кохута. 
В отличие от весьма распространенного в психологии подхода, в котором сепарация и потеря рассматриваются чаще всего только с позиции реального процесса отделения ребенка от родителей и жизненных ситуаций действительной утраты объекта, переживание сепарации в психоанализе видится не только и не столько как факт действительности, но и как событие, интерпретируемое на языке фантазий. Трудно оспаривать значимость знания, понимания и анализа реальной истории жизни пациента, фактов его биографии, особенностей взаимоотношения со значимыми персонами, проживания значимых для сепарации периодов развития. Однако большей значимостью для понимания силы сепарационной тревоги и ее влияния на формирование симптома обладает исследование и открытие сознательных и бессознательных фантазий, ее порождающие. Ярким доказательством важности фантазий в терапевтическом процессе является статья А. Грина «Мертвая мать», в которой анализируются случаи невозможности отгоревать потерю объекта. 
На примере анализа клинического случая в докладе демонстрируется влияние фантазий, возникающих в трансферентных отношениях, на понимание и проработку сепарационных тревог. 
 

Секция 4: Трансгенерационные аспекты в работе психолога-консультанта

(Ведущие: Печенкова Е.В., Хамитова И.Ю.)

1. Панов М.К. Психосоматический этюд, или рисование двумя руками.

Данный доклад – описание одного случая работы с клиентом, имеющим психосоматическую проблему, где автору приходится одновременно быть и врачом, и семейным психологом. Это попытка поделиться опытом и впечатлениями от работы, во время которой приходится одновременно решать вопросы, имеющие общую стратегическую цель, но отличающиеся своими тактическими задачами.

Наличие у клиента психосоматического расстройства предполагает совместную работу врача и психолога. Чаще клиент сначала выступает в роли пациента у врача, который затем привлекает к работе психолога. Когда же и врачом, и психологом является один человек (как в моем случае), то предстоит работать в двух направлениях: разбираться в истории болезни, диагнозах и назначениях, и заниматься психологическим консультированием.

Рассматривается вопрос, насколько возможно совмещение этих двух задач, и какие особенности это порождает, какие трудности я ощущал и какие ресурсы обнаружил во время такой работы. Соотношение этих двух направлений менялось по ходу работы: сначала одно опережало другое, затем они шли параллельно, сходились и расходились. Важно было определиться со степенью меры для каждого из направлений работы. Когда я углублялся в историю болезни и уточнение диагнозов, то приходило ощущение, что теряю психологический аспект случая. И, наоборот, при увлечении психологической работой у меня возникало беспокойство, что могу недооценивать соматическое страдание.

Эта ситуация очень напомнила мне рисование двумя руками.

Мой клиент – мужчина 38 лет, который находится в консультировании в течение нескольких месяцев, и в настоящее время работа не закончена. До нашей личной встречи у меня была возможность частично познакомиться с его историей болезни, т.е. подойти к его проблеме сначала чисто теоретически. Далее возникло подозрение, что разные его соматические страдания имеют психологический аспект, и появилось желание поработать с ним как семейному психологу.

По ходу доклада планируется обсуждение следующих вопросов:

• Теоретические аспекты понимания психосоматики как предмета. Относится ли данный случай к категории психосоматических проблем?
• Работа врача предполагает уточнение диагноза. Какое значение имеет диагноз для самого клиента? Что диагноз обслуживает в данной семейной системе клиента? Будет представлена генограмма клиента с обсуждением системной гипотезы и направлениями терапевтической работы.
• Будет обсужден вопрос, насколько клиент готов пересматривать свое отношение к диагнозу, и какие внутренние процессы в этот момент происходят. Будет представлено описание наиболее интересных и важных моментов консультирования.
• Работа врача предполагает только экспертную позицию. Позиция психолога предполагает меньшую степень экспертности. Будет обсуждаться специфика статуса и терапевтической позиции консультанта в данной ситуации.
• Описывается динамика расстановки акцентов между медицинским аспектом и психологической работой случая. Так как изначально у клиента был запрос только в отношении физического здоровья, то рассматривается взаимодействие терапевта и клиента в момент «перекидывания мостика» в смене приоритетности поиска причин страдания.

 

2. Геворгизова Ж.Индивидуальное консультирование клиента с психосоматическими жалобами в рамках теории семейных систем Мюррея Боуэна с использованием одностороннего зеркала.

Цель доклада: Освятить особенности работы семейного психолога с клиентом, предъявляющим жалобы в виде соматических заболеваний (псориаза). Проиллюстрировать специфику терапевтической работы психолога на примере клинического случая в рамках теории семейных систем Мюррея Боуэна.

1. Теория семейных систем Мюррея Боуэна.

1.1. От биологии к психологии. Триединый мозг.

1.2. Шесть основополагающих концепций Боуэна.

1.3. Процесс триангуляции и проективный процесс обладает сильным травматическим воздействием, который влияет на психосоматическое состояние человека.

1.4. Ядро травматической реакции: гипервозбуждение, сжатие, диссоциация, оцепенение.

Делаются выводы о том, что травматические ситуации в семейной системе отражаются в проективных процессах, процессах триангуляции, понижают базовый уровень дифференцированности человека и влияют на его психоэмоциональное состояние, что в свою очередь отражается на соматическом – телесном уровне.

2. Оценка общего состояния клиента с учетом его запроса. Клинический случай за односторонним зеркалом в ходе учебного процесса.

2.1. Генограмма клиента. Семейная история: клиентка (Х) старшая дочь в семье, есть еще младшая сестренка, но до нее было два брата, которые умерли в раннем возрасте. Эта потеря была очень травматичной для родителей и болезненной на протяжении всей жизни. Отец проявлял часто грубость и агрессию, рукоприкладство по отношению к матери. Клиентка, будучи маленьким ребенком (6 лет) могла одна справляться с отцом. В 14 лет клиентка уезжает из родного города учиться, после ее отъезда родители разводятся. Смерть родителей, собственный развод и переживание с 15 лет болезни (псориаза), множество травматических событий, заставляли клиентку искать собственный путь, как справляться со стрессами и сложными, болезненными ситуациями.

2.2. Динамика терапевтического процесса.

На данный момент всего было 3 терапевтических сессий. Но даже такой маленький новый опыт для клиентки был необходим и полезен. Изменения проходили от обращения по телефону к терапевту с запросом (я могу вам помочь, если вам нужен клиент за зеркалом) до принятия собственных «Отщепленных» частей, которые заполнены не только позитивными чувствами и мыслями.

2.3. Реакции психолога на клиента с данной проблематикой.

Мои ощущения после первой сессии были довольно сложными, т.к. я была в буквальном смысле затоплена противоречивой информацией. Мне было сложно управлять и направлять этот «поток», но что мне помогало справляться и принимать клиентку, так это понимание того, что нужно принять ее именно «такую», в сильной тревоге, с полярными высказываниями, которые воспринимались, как «двойные послания».

2.4. Обратная связь от группы, наблюдателей за зеркалом.

Эта работа – мой первый опыт работы за зеркалом. У меня были разные чувства, когда я первый раз принимала клиентку, но уже под конец первой сессии все чувства, которые были связаны с моими страхами, сомнениями исчезли и остались только те, которые были направлены на клиента. Обратная связь от стажеров моей группы и преподавателя И.Ю. Хамитовой помогали мне концентрироваться и удерживать внимание на определенной линии. А для клиентки такая обратная связь от группы была мощным инструментом, который позволял ей поддерживать ее мнение о себе на должном уровне. Эта же обратная связь была огромным источником новой информации, нового видения собственных проблем, и это давало толчок для дальнейших раздумий и изменений.

3.3. Способы работы психолога в рамках подхода Мюррея Боуэна.

• Понижение тревоги.
• Прояснение семейной реальности.
• Выявление патологических паттернов.
• Рациональное фокусирование на эмоциональных процессах.
• Обратная связь клиенту по построению семейно-исторического контекста жизни клиента.
• Повышение дифференциации клиента.

Выводы: Снижая общий уровень тревоги, и повышая уровень дифференциации в ходе терапевтических встреч, клиент может обратиться к собственной истории жизни с пониманием собственного вклада и влияния других значимых лиц, тем самым обнаружить огромный ресурс внутри себя, соприкоснуться с отщепленными чувствами, частями себя, обрести чувство уверенности в собственных силах и возможностях.

3. Коростелева И.С. К вопросу о роли межпоколенческой травмы в формировании симптома.

Травматические события, пережитые предшествующими поколениями, никогда не бывают полностью неизвестными, даже если речь идет о каких-либо событиях, связанных с позором семьи. Какие-то фрагменты этих историй, так или иначе, передаются в семейных рассказах. Большая же часть таких историй не обсуждается, и последующие поколения достраивают эти истории сообразно своим фантазиям или же в силу особенностей своей психической организации не достраивают их, но, как было замечено многими исследователями, в какой-то части своей жизни начинают повторять в какой-либо форме семейную драму. Однако, несмотря на то, что трансгенерационная передача как феномен была хорошо описана А. Шутценбегрер, существует широкий круг вопросов, который к настоящему времени остается открытым. Прежде всего, это вопросы о том, как конструируется то, что передается из поколения в поколение, какова его локализация в структуре психики, каким образом осуществляется трансгенерационная передача.

Ряд психоаналитиков соотносит феномен трансгенрационной передачи с периодом раннего младенчества, предполагая участие в ней таких ранних механизмов психического функционирования, как проективная идентификация, интроекция и инкорпорация (Дикс, Марья Торок, Николя Абрахам, Ф. Дольто). С. Лебовиси предполагал, что трансгенерационная передача осуществляется на стыке мечтаний матери о ребенке и фантазийным ребенком, который формируется у будущей матери в период первичной идентификации с ее матерью. Таким образом, часть аналитиков предполагает, что переданный и неозначенный межпоколенческий конструкт начинает жить в человеческой психике на самых ранних этапах ее формирования. Вместе с тем, существуют работы (И. Бузормени-Надь), в которых показано, что фрагменты информации, переданной трансгенерационным способом, можно выявить в структурах Супер-Эго (Идеал Я, моральные нормы). Д. Пайнз, описывая свою работу с потомками жертв Холокоста, пишет о диффузной идентичности этих людей, связывая ее с переданной трансгенерационно информацией. На мой взгляд, это утверждение не противоречит предыдущему, ибо умалчиваемое непрожитое и, соответственно, не символизированное, продолжает функционировать в атмосфере семьи, оказывая свое влияние на формирование психики на всех этапах ее становления. Кроме того, предположение об отсутствии символизации делает понятным сохранение и активное функционирование при взаимодействии с реальностью таких архаичных механизмов, как проективная идентификация, расщепление, отрицание и отреагирование. То есть речь идет о тех механизмах, которые играют важную роль в возникновении и протекании личностной патологии и психосоматических расстройств.

Вместе с тем, проявления трансгенерационно переданного строго индивидуальны, и в процессе аналитической терапии может быть ясно видно, как во время проработки какого-либо психического явления, относящегося к этому классу, одновременно нормализуются другие болезненные проявления психики, связь с которыми кажется совсем неочевидной.

В качестве иллюстрации сказанного приведу фрагмент сессии, где пациентке удается связать переданный трансгенерационным путем материал с тем, что беспокоит ее в реальной жизни.

Пациентка А., 33 года, обратилась за помощью по рекомендации врача. Жалобы были как психологического, так и психосоматического характера.Среди психологических жалоб – одиночество, невозможность находиться как в семье своего мужа, так и в нуклеарной семье – по ее словам, она везде чувствовала себя приживалкой. Кроме того, ее беспокоила сильная ревность к мужу, объективно не имевшая никаких оснований, а также состояния парализации, сначала возникшие в ее творческой деятельности, а затем распространившиеся на любую активность. Психосоматические жалобы заключались в наличии панических атак, содержащих страх сойти с ума, головокружение и сердцебиение. Кроме того, пациентка жаловалась на полное отсутствие сексуального возбуждения и бесплодие, не имевшее физиологического обоснования.

Когда она обратилась за помощью, ей было 29 лет. Внешне бросался в глаза контраст между стилем одежды (рваные джинсы, растянутые свитера, верхняя одежда была такой, как будто она из нее выросла, а у родителей нет денег купить ей новую), растрепанными, но ухоженными волосами, и очень дорогими украшениями, которые она часто меняла.

Пациентка происходит из хорошо обеспеченной семьи с глубокими традициями, семья по материнской линии пережила серьезную трагедию в период революции 1917 года, в семье, помимо этого, актуальна тема террора 1930 – 40 годов, однако, когда она рассказывает об этих событиях, понять, о чем она говорит, очень трудно. 
Биография. После школы пациентка поступает в один из самых престижных ВУЗов Москвы и там знакомится со своим будущим мужем. Несмотря на бурно развивающийся роман, она отказывается принять его предложение и по окончании ВУЗа уезжает в Европу продолжать образование. Затем она возвращается в Москву, принимает предложение выйти замуж и через достаточно короткое время заболевает.

В какой-то момент нашей работы пациентка начала пропускать сессии или опаздывать на 30-35 минут. Это проявление исследовалось достаточно долго, но смогло быть изменено только после сессии, фрагмент которой я привожу.

«П.: Вы знаете, когда я первый раз влюбилась, мне было 15 лет. Ну, можно сказать влюбилась…Я не понимала, что меня привлекает в этом мальчике – вообще ничего особенного. Вы знаете, я думаю, что меня манило то, что его отчество было Андреевич. Андреем звали моего прапрадедушку, который принадлежал к дворянской семье. Семья во время революции эмигрировала, а его почему-то не взяли. Он остался один, какое-то время жил в детдоме, потом сбежал и скитался по разным семьям. Он никогда не пытался восстановить связь с той семьей, а когда они нашли его через «Красный крест», он отказался откликнуться – к этому времени у него уже была своя семья, дети, а время было сталинское. Я, когда жила в Европе, нашла эту семью. Они меня не приняли – старшие поколения, которые знали об этой истории, уже умерли, а мои ровесники и их родители смотрели на меня как на самозванку – эта семья второй раз нас бросила!!…. Я вспоминаю сейчас свои сны о безвременьи, сплошная пустыня без воздуха…»

Дальше мы говорили об этом мальчике, о его горе, обиде, несправедливости, о его чувстве одиночества; о тех чувствах, которые могли испытывать члены той семьи, которые пытались его найти.

Примечательным в этом случае оказался тот факт, что пациентка смогла увидеть обе выяленные идентификации – брошенного ребенка и бросающего взрослого – и в жизни своей матери и бабушки. Обнаруженная связь позволила ей начать переживать близость в отношениях с матерью, которая до этого момента казалась невозможной. 
После проработки этой темы в течение короткого времени произошли перемены как в самочувствии, так и во внешнем облике пациентки. Она сменила имидж заброшенного подростка на женственный и соответствующий ее возрасту и положению, стали улучшаться ее отношения с мужем. Кроме того, открылся доступ к ее ментальным репрезентациям телесности.

Таким образом, благодаря проработке этой фантазии о брошенном бездомном ребенке, передаваемой из поколения в поколение в этой семье, стали доступны ментальной переработке те переживания, которые до этого момента могли переживаться только в поведении в виде разрозненных, не связанных между собой фрагментов. 
 

 

Секция 5. Профессиональная идентичность психолога-консультанта.

(Ведущие: Цикина Г.А.,Фарих Е.Н.)

1. Рыцарева Т. Трудности первых шагов психолога-консультанта.

В докладе рассматриваются наиболее типичные трудности, с которыми сталкивается начинающий психолог-консультант. Согласно ряду исследований, становление профессиональной идентичности консультанта и психотерапевта представляет собой сложный, многообразный процесс, имеющий свою специфику, определяемую первыми шагами молодого специалиста (См. статью И.Ю. Хамитовой «Этапы профессионального развития» в книге «Системная семейная терапия: Классика и современность». Составитель А.В. Черников. М., 2005). Разные авторы выделяют различное количество этапов становления мастерства терапевта (Хесс (1980), Хоган (1964), Гаони и Ньюманн (1974), Ёгев (1982), Каслоу (1986)). Каждый из них имеет свои трудности. Рассматриваемые в предлагаемой работе трудности характерны для первых этапов профессионального развития. Представляется важным рассмотреть конкретные трудности, с которыми сталкивается начинающий специалист на личном примере и опыте первых шагов коллег. Важно их осознать и оценить, это даст шанс молодому терапевту справляться с ними по мере появления. В основе размышлений — индивидуальный опыт автора.

1. Трудности с валидностью запроса (с чем пришел клиент, и что есть на самом деле).

Обычны ситуации, когда клиент приходит со своим запросом, но психологу становится очевидно, что запрос носит поверхностный характер, на самом же деле проблемообразующий фактор заключается совсем не в том, с чем пришёл клиент. Сразу возникает 2 вопроса: 1) какая проблема существует на самом деле; 2) как начать работать по гипотезе психолога, учитывая, что у клиента другой актуальный запрос. Например, приходит родитель с проблемой непослушания ребенка и вопросом: «Как заставить его слушаться?» (актуальный запрос клиента), а системному психотерапевту становится ясно, что определяющим фактором данного поведения ребенка является деструктивность супружеских отношений (переформулированный запрос). Необходимость одновременной фокусировки на обоих вопросах вызывает особое напряжение, связанное с поиском адекватных способов расширения представлений клиентов о проблеме.

2. Трудности выбора верной гипотезы. Трудности определяются двумя основными факторами, это:

• необходимость постоянных проверок гипотез о цели и смысле семейной дисфункции (первичная гипотеза связана с жизненным циклом семьи, но в процессе общения с семьей она чаще всего меняется);
• парадоксальность ситуации при определении стратегии работы, связанная с трудностями выбора метода терапии из множества известных (изученных на данный момент).

С одной стороны, гипотетичность как один из основных методологических принципов системной семейной психотерапии имеет ясную опору, но на данном этапе освоения профессии и становления идентичности алгоритм формирования гипотезы вызывает массу вопросов и сомнений.

С другой стороны, трудно выбрать и самый подходящий метод терапии из множества уже освоенных в процессе академических занятий, учитывая, что каждый подход заключает в себе достаточные основания для гипотез.

3. Трудности определения достигнутого результата.

• формирование критериев оценки своих действий;
• ситуации с отсутствием обратной связи от клиента.

На начальном этапе обучения профессии психотерапевта процесс интеграции теоретических представлений и практических навыков осуществлен еще в очень небольшой степени и, вследствие этого, отсутствуют четкие критерии результатов терапевтических вмешательств. Приходится полагаться на интуицию и некие признаки, которые на первый взгляд кажутся важными. Положение дел усугубляет недостаток обратной связи от клиента, иногда существенный. Более того, оценка клиента субъективна, это мешает понять действительное положение вещей.

В целом, обсуждаемые трудности первых шагов психолога-консультанта – процесс объективный. Для их преодоления важен первый шаг – их осознание, что предопределит возможность дальнейших действий по формированию терапевтической позиции.

 

2. Гуськова А.В., Налетова Д.Н, Панина Е.В.Опыт длительной практики в онкоцентре: потери и приобретения.

В докладе представлена попытка многостороннего рассмотрения специфики длительной учебной практики в детском отделении онкологического центра. В качестве основных и наиболее общих особенностей длительной практики по сравнению с кратковременной отмечаются: глубокое погружение в проблематику болезни и смерти, развернутая динамика переживания и осмысления роли психолога-консультанта в условиях онкоцентра, более рефлексивное овладение приемами работы с травмой и предварительным горем.

Описывается индивидуальный опыт соприкосновения с реальностью тяжелых заболеваний и смерти в детском возрасте, сложность преодоления страха открытого обсуждения этих тем с клиентами. Как феномен, сопровождающий построение терапевтической позиции, в докладе выделяется сложность эмпатического присоединения к чувствам клиентов. Обсуждается вопрос о невозможности преодоления этих ограничений в полной мере и необходимость их учета в работе.

Динамика переживаний психолога-консультанта в ходе работы сопоставляется с динамикой переживания горя родителями пациентов онкологического центра. На первом этапе в качестве наиболее интенсивных чувств отмечаются, с одной стороны, тревога, растерянность и беспомощность, с другой, надежда на то, что работа будет достаточно успешной и эффективной. Столкновение с несоответствием ожиданий действительности, чувство разочарования в себе как профессионале характерно для первых недель практики. В дальнейшем отмечается период усталости, депрессивных чувств и мыслей. Описывается индивидуальный опыт совладания с этими чувствами за счет постановки более конкретных целей, снижение уровня требования к себе, постепенного формирования терпимости к собственным ограничениям. Индивидуальные особенности динамики переживаний психолога связываются, в том числе, со спецификой протекания заболевания у клиентов (степень тяжести, излечимости случая). Заключительный период практики характеризуется осознанием индивидуальных реакций на конкретные ситуации взаимодействия с клиентом, развитием навыка профессиональной рефлексии, формированием более глубокого и реалистичного представления о возможностях и ограничениях профессиональной психологической работы в рамках онкологического центра.

В качестве особенностей технической стороны работы с травмой в онкологическом центре отмечаются: низкий статус психологов в учреждении, отсутствие специальных условий и возможностей соблюдения сеттинга, низкая мотивация и крайне тяжелая жизненная ситуация клиентов, ограниченный формат консультирования. Описывается процесс осознания и принятия специфики технической стороны работы.

Доклад проиллюстрирован конкретными случаями консультирования родителей пациентов НИИ ДОГ.

 

3. Максимова Р. Работа «за зеркалом» как этап становления профессиональной идентичности.

В предлагаемом докладе рассматривается этап обучения, применяемый при подготовке системных семейных терапевтов с использованием зеркала Гезелла, который проходит под супервизией преподавателей и коллег.

Наблюдение за работой коллег и последующее обсуждение позволяет глубже погрузиться в системный подход, дает возможность обобщить полученные знания и применять их на практике.

Супервизор имеет возможность непосредственно влиять на ход терапевтического процесса – помочь начинающему терапевту увидеть ситуацию под другим углом, дать свои рекомендации, помочь сформулировать четкую обратную связь, да и просто снизить тревогу у терапевта, которая, как правило, поднимается больше, чем у клиента. Для коллег-стажеров это уникальная возможность увидеть много разных случаев, примерить на себя ситуации в тех или иных моментах проведения сессии, услышать профессиональные замечания и объяснения, провести необходимые аналогии, и, конечно, огромный опыт получает каждый, кто побывал по другую сторону «зеркала». С одной стороны – это огромная тревога, когда мы представляем работу, с другой стороны, как ни странно, испытываем спокойствие, зная, что в случае замешательства тебе обязательно помогут. Подобный опыт живых супервизий несомненно дает реальную помощь в систематизации полученных знаний и использовании их на практике, и это неотъемлемый путь профессионального становления терапевта.

Наблюдая работу коллег-стажеров за зеркалом, я отмечала про себя, какие интервенции я бы дала в том или ином случае. Но, когда ты оказываешься по другую сторону, в поле эмоционального процесса в ходе терапии, бывает непросто сохранить нейтральность и быть на мета-уровне в разговоре с клиентом. В данном докладе хочу описать свой опыт, полученный в ходе работы за зеркалом под супервизией на примере супружеской пары.

За помощью обратилась супружеская пара (жена 37 лет, психолог; муж 40 лет, бизнесмен; браку 17 лет, имеют дочь-студентку 16-ти лет). Супруга, сама психолог, увидела в психологическом центре мое объявление о работе «за зеркалом» и решила привести своего мужа «подлечить». Состоялось 4 совместных сессии за зеркалом и 2 сессии индивидуальных (без зеркала).

Первоначальный запрос был на улучшение коммуникации. На первых встречах эмоциональный накал был очень высок, и непросто было прервать обычное взаимодействие клиентов. Мне показалось, что давние обиды и недовольства друг другом вылились сразу и здесь, трудно было встать на мета-позицию и не включаться в обсуждение деталей тех или иных взаимных претензий. Ситуация симметричная – оба супруга хотят тепла и обижаются, когда не получают, каждому кажется, что он не дает тепла в ответ на действия другого. После двух сессий эмоциональный накал снизился, и это позволило обсуждать проблемы более конструктивно. В конце первой встречи было предложено подумать над списком желаний («Формулирование желаний»). Список обсуждался на следующей сессии, желания из списка выполнялись, и каждым из супругов были отмечены старания другого. Одним из желаний жены было «спать раз в неделю с мужем», так возникла тема сексуальной неудовлетворенности. Удалось прояснить, что близости мешают давние обиды супруги, подозрения в прошлых изменах, и нечуткость мужа в моменты, когда она приходит к нему с желанием близости. Количество сессий «за зеркалом» было исчерпано, и супруга отказалась приходить на дальнейшую терапию, мотивируя это тем, что ей все понятно, и она будет жить своей жизнью, не оглядываясь на супруга, и не ожидая от него того, что он дать не может.

Для себя я отметила следующие моменты, располагающие к размышлению:

1. Страх при начале работы «за зеркалом» нередко перекрывает все знания и мысли.
2. Тревога при работе с парой у меня была выше, чем с одним клиентом.
3. Включаясь в эмоциональное поле семьи, непросто составить системную гипотезу.
4. Технически работать с двумя супругами сложнее, чем с одним, необходимо более динамично реагировать.
5. Сложно для меня вначале было помочь супругам не скатываться в привычное взаимодействие, а вести диалог через терапевта.
6. При предложении клиентам домашнего задания необходимо четко давать инструкцию и прояснять, что они поняли.
7. При снижении эмоционального накала между супругами на сессии терапевтическая работа пошла более продуктивно.

Случай с семейной парой был одним из первых в нашей группе, представленных на супервизию «за зеркалом». Сильные переживания в связи с этим помогли узнать ту часть себя, к которой раньше было мало внимания. Но благодаря практике «зазеркалья» страх перед новыми клиентами сильно уменьшился, перерос в некоторое конструктивное волнение. Помощь супервизоров была конкретной и выражалась мягко; сначала отмечались успехи и позитивные моменты, что придавало уверенности, и затем – необходимая критика, позволяющая осознавать неправильные ходы. Все это помогало учиться выстраивать более четкую системную гипотезу. Замечания, полученные в обсуждении твоей работы «за зеркалом», остаются в памяти, и на последующих сессиях про них точно не забудешь. Обратная связь клиенту в конце сессии стала обязательным моментом моей работы как терапевта, и важно было научиться конструировать ее, вплетая слова и фразы самого клиента.

Хочу сказать слова благодарности нашим супервизорам Варге А.Я., Черникову А.В., Хамитовой И.Ю. за тот огромный опыт «живых супервизий», который для меня был очень ценным за период обучения. Без таких занятий невозможно полноценно научиться терапии, ничто не заменит те знания о себе, о своих сильных и слабых сторонах, которые получаешь в результате супервизий за зеркалом Гезелла.

 

4. Семенова Е.А. Динамика смысложизненных ориентаций у студентов технического университета.

Проблема жизненных смыслов неоднократно поднималась в психологической литературе. Д.А.Леонтьев понимает под динамической смысловой системой «относительно устойчивую и автономную иерархически организованную систему, включающую в себя ряд разноуровневых смысловых и функционирующих как единое целое» [1, 3]. Психологи неоднократно указывали на взаимосвязь смыслов с самосознанием личности. И.И.Чеснокова определяет самосознание как «особо сложный процесс опосредованного познания себя, развернутый во времени, связанный с движением от единичных ситуативных образов через интеграцию подобных многочисленных образов в целостное образование – в понятие своего собственного Я как субъекта, отличного от других субъектов» [2, 4]. Цель исследования – изучение смысложизненных ориентаций студентов. Объект – смысложизненные ориентации.Предмет – особенности и динамика смысложизненных ориентаций студентов. С целью изучения смысложизненных ориентаций студентов нами была использована методика Д.А.Леонтьева «СЖО». База исследования – энергетический факультет Иркутского государственного технического университета. Тестирование проводилось среди студентов первого и пятого курсов, в нем приняло участие 200 человек. Анализ результатов исследования показал, что более половины опрошенных по всем пяти шкалам имеют средние баллы (показатели нормы). Баллы по первой шкале «Цели в жизни» характеризуют наличие или отсутствие в жизни молодого человека целей в будущем, которые придают жизни осмысленность, направленность и временную перспективу на будущее. Полученные нами результаты позволяют говорить о том, что показатели данной шкалы имеют положительную динамику. Так, если у студентов-первокурсников за границы нормы (ниже ее) выходят показатели в 23% случаев, то у пятикурсников – в 4%. Высокие показатели (выше нормы) у студентов 1 курса (14%) и 5 курса (32%) свидетельствуют о высоких ожиданиях на будущее. Повышение показателей у пятикурсников позволяют предположить, что старшекурсники начинают поиск новых целей, осуществляют примерку новых социальных и профессиональных ролей. Показатели по второй шкале «Процесс жизни или интерес и эмоциональная насыщенность жизни» демонстрируют нам, воспринимает ли испытуемый сам процесс своей жизни как интересный, эмоционально насыщенный и наполненный смыслом. Низкие баллы по шкале являются признаком неудовлетворенности своей жизнью в настоящем. Анализ данных продемонстрировал, что показатели у студентов-первокурсников выходят за границы нормы (ниже ее) в 20% случаев, тогда как у пятикурсников – 6%. Самые высокие показатели наблюдаются у студентов 5 курса (38% – выше нормы). Полученные данные свидетельствуют, что старшекурсники более довольны своей сегодняшней жизнью, так как имеют большую степень свободы выбора видов деятельности. Интересным оказывается то, что показатели шкалы «Процесс жизни» мало отличаются от показателей шкалы «Цели в жизни». Отсюда можно утверждать, что если нет целеполагания, то повышается неудовлетворенность своим настоящим и наоборот. Баллы по третьей шкале «Результативность жизни или удовлетворенность самореализацией» отражают оценку пройденного отрезка жизни, ощущение того, насколько продуктивна и осмысленна была прожитая ее часть. Высокие баллы будут характеризовать человека, у которого все в прошлом, низкие баллы говорят о неудовлетворенности прожитой частью жизни. Показатели обследованных студентов в целом находятся в пределах нормы. Наименьший показатель наблюдается у первокурсников (14%), наибольший – у студентов 5 курса (17% – выше нормы). Можно предположить, что это связано с активным жизненным поиском старшекурсников, опробованием ими различных социальных ролей и достижением определенных результатов. Высокие баллы по шкале «Локус контроля» – «Я – хозяин своей жизни» дает представление о себе как о сильной личности, обладающей достаточной свободой выбора, чтобы построить свою жизнь в соответствии со своими целями и собственным пониманием ее смысла. Низкие — характеризуют неверие в свои силы, низкую способность контролировать события жизни. Анализ данных показал, что за границы нормы (ниже ее) выходят показатели студентов-первокурсников в 29% случаев, тогда как у пятикурсников такое встречается в 9% случаев. Для этой группы студентов характерен экстернальный локус контроля. Среди полученных данных наибольший показатель наблюдается у студентов 5 курса (49% — в норме и 42% — выше нормы). Полученные данные свидетельствуют, что старшекурсники обладают интернальным локусом контроля, многие из них независимы от родителей материально и социально, это дает им ощущение «Я – хозяин своей жизни». Шкала 5 – «Локус контроля – жизнь» при высоких баллах характеризует убеждение в том, что человеку дано контролировать свои действия, свободно принимать решения и воплощать их в жизнь. Низкие баллы свидетельствуют о фатализме, убежденности в том, что жизнь человека неподвластна сознательному контролю, что свобода выбора иллюзорна, и бессмысленно что-нибудь загадывать на будущее. Анализ данных показал, что самый низкий результат (ниже нормы) у первокурсников (54%). В то же время показатель выше нормы по данной шкале у 11% студентов 5 курса по сравнению с 4% у студентов 1 курса говорит о том, что старшекурсники более свободно принимают решения и воплощают их в жизнь. Они считают, что человек сам выбирает свой жизненный сценарий и способы его построения. По общему показателю осмысленности жизни результаты студентов всех курсов находятся в пределах нормы (52% у первокурсников и 42% у пятикурсников). У 26 % первокурсников и 56% пятикурсников общий показатель СЖО выше нормы. Результаты исследования свидетельствуют о том, что у большинства пятикурсников сформированы жизненные сценарии, они имеют активную позицию по отношению к своему будущему, показывают характер основных отношений к миру, к людям и себе, что отражает особенности формирования их ценностей, смысла жизни и самосознания. Согласно результатам исследования можно заключить, что существует тенденция изменений ряда показателей у студентов от первого курса к выпускному, а именно, у старшекурсников повышается «общая осмысленность» жизни, «локус контроля Я». Таким образом, также как и личность, система смысложизненных ориентаций находится в непрерывной динамике в процессе обучения в вузе.

 

5. Троянская А.И. Культуросообразность профессиональной рефлексии. Этническое и профессиональное в метаиндивидуальном пространстве.

Рефлексивные процессы интенсифицируются в условиях профессионального переобучения, повышения квалификации, как конфликтных, кризисных условиях столкновения старого и нового, критического пересмотра и переструктурирования своего отношения к профессии, к себе, как к профессионалу.

В рамках нашего исследования мы сопоставили картины связей компонентов профессиональной рефлексии, их соотнесенность с этническим самосознанием в удмуртской и русской группах педагогов. Измерения производились на первой ступени повышения квалификации и на заключительной.

В качестве измеряемых индикаторов профессиональной рефлексии были взяты: самооценка профессионально важных качеств (ПВК), уровень рефлексивности, производящая мотивация, профессиональное самосознание учителя, удовлетворенность профессией, значимость событий профессионального пути.

Было выявлено, что на начальном этапе такого рода интенсивной профессионализации структура профессиональной рефлексии отличается размытостью, несогласованностью, диффузностью в обеих группах. Это объясняется конфликтными условиями начального этапа интенсивной профессионализации, требующими ревизии наличных компетенций, разрушения старых связей, переструктурирования своего отношения к профессии, к себе как ее субъекту.

Примечательно здесь два факта: что картина корелляционных связей различна в обеих группах, и что этническое самосознание не имеет значимых связей с компонентами профессиональной рефлексии в русской группе, но обнаруживает их в удмуртской (с производящей мотивацией, рефлексивностью, самооценкой ПВК).

На заключительном этапе продуктивной профессионализации восстанавливается тесная структура корелляционных связей. Эта структура опять же различна в группах. Яркая особенность – в том, что в удмуртской группе показатель самооценки ПВК тесно интегрирован в структуре профессиональной рефлексии: осознание себя педагогом, наделение значимостью событий профессионального пути связывается с оценкой ПВК. В русской группе нет прямых связей самооценки ПВК с самоотождествлением с профессиональной ролью, наделением значимостью событий профессионального пути. Наблюдается скорее инструментальное отношение к ПВК, как к развиваемым, нарабатываемым.

Этническое самосознание оказывается плотно «сцепленным» с профессиональной рефлексией. Но опять же в удмуртской группе – более плотно. Это позволяет допустить, что в удмуртской группе в большей степени профессионал воспринимает себя включенным в культуру, носителем ее ценностей, субъектом не только профессионального, но и одновременно этнокультурного мира, – профессионалом в рамках определенной культуры.

Итак, рефлексия несет на себе отпечаток культуры, к которой принадлежит человек. Профессиональная рефлексия связана с этническим самосознанием и имеет специфические особенности, обусловленные культурой, к которой принадлежит человек. Эти особенности будут дополнительно изучены, в частности мы планируем проследить эффекты культурных ценностей на профессиональную рефлексию.

В связи с представленными результатами исследования можно сформулировать следующие рекомендации оптимизации процессов проектирования и управления продуктивной профессионализацией в поликультурном регионе. На начальном кризисном этапе продуктивной профессионализации особое внимание необходимо уделить поддержанию производительной мотивации, подкреплению стремления саморазвития в удмуртской группе, поскольку именно производительная мотивация является ядром профессиональной рефлексии в данной подгруппе на рассматриваемом этапе. В русской группе на начальном этапе наблюдается конфликтное отношение между, так называемыми, «эмоциональными» и «когнитивными» компонентами профессиональной рефлексии. Для разрешения этого конфликта необходимо обращение к сущностному, смыслообразующему содержанию профессии. На заключительном этапе в удмуртской группе самооценка профессионально важных качеств имеет тесные связи с другими компонентами профессиональной рефлексии, поэтому важно бережное отношение к ней, сохранение ее оптимального уровня. При оценке отчетов, различных самопрезентаций важно учитывать вероятную сдержанность и умеренность в представлении своих достижений в удмуртской группе, возможную ориентацию на социально желательные ответы – в русской. Специалистам образовательных учреждений, методистам, психологам, осуществляющим профориентацию, профконсультирование, обучение в поликультурных регионах необходимо опираться на ценности, воплощенные в культуре народа, учитывать культурную специфику осмысления профессии и позиции профессионала в ней.