Секция 1. Танцевально-двигательная терапия

(Ведущие: Печенкова Е. В., Самарина Н. П.)

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МЕТОДОВ ТДТ В ГРУППОВОЙ РАБОТЕ 
С Я-ОБРАЗОМ ПАЦИЕНТОВ С ДИАГНОЗОМ «ШИЗОФРЕНИЯ» 
(по результатам начального этапа пилотажного исследования)

 

Киселева М. В. – слушатель 3-го курса программы профессиональной переподготовки «Танцевально-двигательная психотерапия» ИППиП.

Налетова А. Н. – слушатель 3-го курса программы профессиональной переподготовки «Танцевально-двигательная психотерапия» ИППиП.

Сорокина О. Ю. – танцевально-двигательный терапевт, профессиональный член и член Совета Ассоциации Танцевально-Двигательной Терапии, соучредитель и психотерапевт Клиники Юнга в Москве, со-организатор центра «Psydance».

Доклад посвящен начальному этапу пилотажного исследования с использованием методов ТДТ. Целью исследования являлось развитие телесной интеграции как характеристики изменения Я-образа личности пациентов с диагнозом «шизофрения». Период проведения пилотажного исследования – с апреля 2010 г. по июнь 2011 г. Начальный этап – апрель–июнь 2010 г.

Исследовалось, являются ли двигательные качества характеристикой физического Я-образа личности пациента с диагнозом «шизофрения» и как двигательные качества влияют на личность пациента.

Для диагностики проводились рисуночные тесты тела человека перед началом цикла и в конце цикла. А также использовались видеонаблюдение и анализ движения по системе форм и усилий Р. Лабана, двигательным паттернам телесной связанности П. Хэкни и ритмическим паттернам Дж. Кестенберг. Цель этих исследовательских методик – показать динамику телесной реинтеграции пациентов в результате занятий ТДТ.

В ходе исследования:

• Расширялся двигательный репертуар пациентов.

• Развивалась способность действовать в группе на невербальном уровне через предложение собственного движения и способности следовать за движением другого человека.

• Развивалось осознание своего тела.

Исследование показало, что занятия ТДТ могут способствовать телесной интеграции пациентов как характеристики изменения физического Я-образа пациентов через:

– расширение спектра двигательных качеств;

– улучшение координации движения;

– улучшение способности к взаимодействию на невербальном уровне (следование за лидером, предложение своего движения, очередность движения в двигательной последовательности и совместном групповом движении, расширение выразительного спектра в невербальном взаимодействия).

По результатам пилотажного исследования планируется:

1. Создание методики применения ТДТ-метода в групповой работе с пациентами с диагнозом «шизофрения».

2. Разработка рекомендаций по использования этого метода в работе в психиатрии.

3. Разработка методов исследования Я-образа пациентов с диагнозом «шизофрения» в контексте ТДТ.

Исследование было инициировано И.В. Бирюковой и проводится под ее руководством на базе клуба «Анима» РБОО «Семья и психическое здоровье». В группу пилотажного исследования вошли слушатели и выпускники программы профессиональной переподготовки по ТДТ кафедры ТДП ИППиП. Особую благодарность выражаем Л.Р. Аливой – арт-терапевту и сотруднику РБОО «Семья и психическое здоровье» за помощь в проведении тестов и нашим однокурсникам – А.В. Виноградовой и И.Н. Котовой, которые также были частью нашей команды и работали вместе с нами на начальном этапе исследования.

 

                                                                  ТАНЦЕВАЛЬНО-ДВИГАТЕЛЬНАЯ ТЕРАПИЯ С АУТИЧНЫМИ ДЕТЬМИ

Егорова А. Ю. – танцевально-двигательный терапевт, профессиональный член и член Совета Ассоциации Танцевально-Двигательной Терапии, руководитель студии современного танца «Street 7».

Котова И. Н. – слушатель 3-го курса программы профессиональной переподготовки «Танцевально-двигательная психотерапия» ИППиП

Спивак А. М. – слушатель 3-го курса программы профессиональной переподготовки « Танцевально-двигательная психотерапия» ИППиП

В докладе будет краткий обзор проблемы аутизма. Мы рассматриваем феноменологию, возможные причины и происхождение аутизма, его разновидности, а также взгляд на данный диагноз отечественных и зарубежных психологов.

Танцевально-двигательная терапия (ТДТ) с аутичными детьми широко распространена на Западе и практически не существует в России. На основе работ нескольких зарубежных авторов рассматриваются основные принципы подходов ТДТ к работе с такими детьми.

Представлен первый опыт работы танцевально-двигательных терапевтов в мультидисциплинарной команде в детском реабилитационном центре «Наш солнечный мир».На примере десяти проведенных индивидуальных ТДТ-сессий с мальчиками четырех и семи лет мы прослеживаем динамику развития двигательных паттернов каждого ребенка и динамикуосвоения ими базовых двигательных качеств в контексте терапевтических взаимоотношений.Работа с детьми началась в ноябре 2010 г. и продолжается до конца мая 2011 г., мы находимся в середине процесса, поэтому можно сделать лишь промежуточные выводы.

На данном этапе можно сказать, что с обоими детьми установлен хороший доверительный контакт. У них увеличился контакт глазами с терапевтом, они стали проявлять больше инициативы во взаимодействии с терапевтом, появилась возможность частично следовать за терапевтом, принимать его инициативу (что было совершенно невозможно в начале занятий). У обоих детей появилось больше направленных, сильных движений, их двигательный репертуар стал разнообразнее.

Благодарности: Руководителю и супервизору проекта – Бирюковой Ирине Викторовне. Участникам проекта –Балабан Юлии, Рахмановой Альфие.

Секция 2. Психологическая реабилитация семей с детьми, 

перенёсшими онкологические заболевания, на различных этапах лечения

                                                                                                         
                                                                                                           (Ведущие: Фисун Е. В., Барчина Е. Т.)

ПРОБЛЕМЫ И ЗАДАЧИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ РЕАБИЛИТАЦИИ СЕМЕЙ С ДЕТЬМИ, ПЕРЕНЕСШИМИ ОНКОЛОГИЧЕСКОЕ ЗАБОЛЕВАНИЕ: 
СПЕЦИФИКА ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ 
В РАМКАХ КРАТКОСРОЧНОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

 

Благовещенская М. Н. – студент 4-го курса программы высшего образования по специальности «Психология»

Реабилитация – это некоторый набор или комплекс медицинских, социальных или юридических процедур, направленный на восстановление утраченного здоровья, способностей, прав и т.д. Реабилитация необходима после перенесенного тяжелого заболевания или полученной травмы как ресоциализация после наступления определенных фактов или событий. В каждом из перечисленных случаев речь идет об утрате, лишении, и, следовательно, необходимо проведение работы и по оказанию психологической помощи.

Проблемы психологической реабилитации семей с детьми, перенесшими онкологическое заболевание, обусловлены рядом факторов:

– онкологическое заболевание – одно из немногих, знание о котором мифологизировано и содержит множество предрассудков, в том числе и по поводу постклинического периода;

– прохождение лечения, связанное с длительной изоляцией от родных, вызывает большое количество изменений в структуре и функционировании семьи;

– возвращение к «старой-новой» жизни порождает дополнительную ретравматизацию, связанную с необходимостью адаптации к изменившимся условиям и, зачастую, – ресоциализации;

– тяжесть заболевания и требования постстационарного периода пробуждают сложные и противоречивые чувства, требующие от членов семей навыков самопринятия и поддержки друг друга.

Основные направления работы с семьями в процессе психологической реабилитации:

1. Неспецифический для онкологического заболевания круг проблем:

– вопросы, связанные с возрастными особенностями развития ребенка;

– эмоционально незавершенные разводы;

– супружеские отношения;

– детско-родительские отношения;

– проблемы отношений внутри расширенной семьи и т.д.

2. Специфические проблемы:

– нарушение детско-родительского взаимодействия вследствие перенесенного ребенком заболевания;

– вопросы, связанные с наличием или отсутствием у ребенка знания о диагнозе перенесенного заболевания;

– сложности социальной реадаптации у детей и подростков;

– отсутствие приемлемых способов выражения сильных агрессивных и других сложных чувств и совладания с ними.

Возможности психолога-консультанта при работе с семьей в рамках 1–2 встреч:

– возможность проговорить сложные чувства, страхи, тревоги и неуверенность (у родителей);

– посредством игровой терапии выразить актуальное состояние и представление о будущем (у детей);

– возможность приобретения опыта открытой коммуникации (для всей семьи) и общения с «другим» взрослым (для подростка);

– обнаружение скрытых внутренних и внешних ресурсов;

– ознакомление с новыми техниками релаксации и самовыражения;

– получение опыта общения с психологом.

Осуществление на базе санатория «Русское поле» программы реабилитации семей с детьми, перенесшими онкологическое заболевание, является примером организации важного промежуточного звена в цепочке психологического сопровождения по схеме «стационар–санаторий–поликлиника» лиц, нуждающихся в помощи.

 

ХРОНИЧЕСКИЙ ПСИХОЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ СТРЕСС 
И СОСТОЯНИЕ РЕПРОДУКТИВНОЙ СИСТЕМЫ ЖЕНЩИН 
В СИТУАЦИИ ЛЕЧЕНИЯ ОНКОЛОГИЧЕСКОГО ЗАБОЛЕВАНИЯ У РЕБЕНКА

 

Гусева М. А. – студент 1-го курса программы высшего образования по специальности «Психология»

Наше исследование проводится совместно с отделением реабилитации Федерального научно-клинического центра детской гематологии, онкологии и иммунологии (заведующий – д.м.н. Г. Я. Цейтлин) и Кафедрой социологии семьи и демографии МГУ (заведующий – проф. А. И. Антонов). Обследовано 798 женщин из Москвы и регионов Российской Федерации, имеющих детей с различными онкологическими заболеваниями в состоянии ремиссии. Выявлено значительное ухудшение здоровья, в том числе репродуктивного, в этой группе женщин, 100 человек (12,5 %) указали на невозможность забеременеть; у 34 респонденток нарушения репродуктивной функции не имели установленной причины, что дает основание предполагать у них психогенное бесплодие.

Известно, что «самоотказ» женщины от рождения ребенка может привести к бесплодию, которое при отсутствии органических нарушений в репродуктивной системе квалифицируется как психогенное. Причиной отказа может быть психотравмирующее событие, осознанный или вытесненный в область бессознательного страх. Наиболее часто переживаемой эмоцией в группе обследованных женщин был страх рождения еще одного ребенка с онкологическим заболеванием вследствие возможных наследственных рисков (на это указали более 30 % женщин). О доминировании такого рода страхов говорили и респондентки, добровольно решившиеся на стерилизацию.

Об ухудшении репродуктивного здоровья в обследуемой группе женщин также свидетельствует резкое увеличение количества самопроизвольных абортов в период после завершения лечения (вдвое больше по сравнению с периодом во время лечения ребенка), а также довольно высокий, по сравнению с показателями в популяции, процент мертворождений.

Хронический эмоциональный стресс, испытываемый родителями в ситуации лечения онкологического заболевания у ребенка, является патогенным фактором развития или обострения у них различных заболеваний. Установление диагноза злокачественной опухоли у ребенка, период лечения, его завершение, снятие с инвалидности – критические этапы в жизни семьи. Хронический эмоциональный стресс, испытываемый родителями, переходит в стадию дистресса, трансформируется в посттравматические стрессовые расстройства, усугубляемые страхом рецидива.

Эмоциональный стресс, являясь психофизиологическим феноменом, может вызвать развитие различных нервно-психических и психосоматических расстройств. По современным представлениям, ведущая роль в патогенезе стресса отводится нейроэндокринным реакциям, обеспечивающим в одних случаях адаптацию, а в других – запускающим развитие патологического процесса. Адаптивная или, наоборот, патологическая направленность стрессовой реакции обусловлена, в первую очередь, характером самого стрессора, его биологической и социальной значимостью для индивида, индивидуальным статусом субъекта (пол, возраст, состояние здоровья, особенности личности и пр.). Специфические патологические последствия стресса выражаются в истощении антиоксидантной системы, нарушениях иммунитета, выраженных нарушениях вегетативных функций, снижении резистентности организма и, в итоге, в развитии психосоматических заболеваний.

Нейроэндокринная система, обеспечивающая регуляцию репродуктивной функции, первой реагирует в стрессовой ситуации, что и объясняет высокую степень зависимости репродуктивной системы от психических факторов. В фазе дистресса гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковая система, обеспечивающая развитие стресса, может существенно угнетать функцию женской репродуктивной системы на самых разных уровнях. Необходимо отметить, что обусловленные стрессом изменения функции гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы сохраняются длительно после окончания воздействия стресс-фактора.

Также установлено, что хронический стресс приводит к продолжительному угнетению иммунного ответа вплоть до развития стойкого иммунодефицитного состояния, что повышает вероятность возникновения и хронического течения инфекционно-воспалительных процессов, в том числе в репродуктивных органах, что имеет большое значение в патогенезе нарушений репродуктивной функции.

Таким образом, психоэмоциональный хронический стресс играет существенную роль в развитии патологии репродуктивной системы женщины, а также ведет к различным нарушениям сексуально-эротической функции семьи (снижение или отсутствие либидо, отсутствие оргазма), формируя проблемы репродуктивного здоровья родителей. Отказ супругов (прежде всего матери) от близких отношений принадлежит к наиболее распространенным «искупительным» жертвам. Мама одной шестилетней девочки, страдающей острым лимфобластным лейкозом, очень точно сформулировала причину отказа от супружеских отношений: «Я боюсь быть счастливой».

В связи с этим уже на этапе первичной госпитализации и установления онкологического диагноза необходим целый комплекс профилактических мер, направленных на раннюю диагностику и лечение психосоматических и нервно-психических расстройств у матери больного ребенка. С целью снижения уровня страха по поводу наследственных рисков онкологического заболевания требуется организация медико-генетического консультирования семей в онкогематологических центрах. Необходимо также психологическое сопровождение родителей и применение психотерапии на всех этапах специализированной помощи для снижения интенсивности стресса и уменьшения стрессиндуцированных нарушений здоровья.

 

ПСИХОЛОГ КАК ЭЛЕМЕНТ СОЦИАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ. 
ИЗ ОПЫТА РАБОТЫ В СТАЦИОНАРЕ

 

Заушицына А. А. – слушатель 2-го курса программы профессиональной переподготовки «Системная семейная психотерапия» ИППиП

Доклад подготовлен по результатам прохождения практики в отделении переливания крови и трансплантации костного мозга РДКБ.

Особенности работы в условиях такого тяжелого в плане лечебного процесса отделения предполагают наличие определенных обстоятельств, важных для психолога:

• Психологическое консультирование в условиях, не соответствующих требованиям обычного сеттинга психотерапии.

• Вероятность проведения терапевтической сессии как единственной в силу особого устройства отделения, сложности лечебного процесса и, как следствие, тяжести психологического состояния клиента.

• Тесное взаимодействие матерей, проживающих в отделении вместе с детьми, и врачей.

Родитель, как правило мать, – полноправный участник лечебного процесса, потенциальный источник эмоциональной и физической поддержки для ребенка.

Длительное проживание в отделении в тесном соседстве с другими семьями, постоянное взаимодействие по поводу лечения ребенка с врачами и другим медперсоналом делает актуальной способность родителей находить друг с другом общий язык, умение договариваться, а в силу разности социального статуса, принадлежности к разным социальным системам нередко возникают разногласия. При их возникновении мать может чувствовать себя в изоляции, во враждебном окружении, что может угнетающе влиять на её эмоциональное состояние, а, следовательно, и на эффективность её взаимодействия с ребенком. Врачи глубоко заинтересованы в эмоциональной стабильности родителей, от которых зависит состояние ребенка, поэтому в функции психолога в отделении входит разъяснение мамам особенностей детско-родительского взаимодействия, внимание к эмоциональному состоянию матери и т.д.

Таким образом, основная роль психолога – быть открытым и доступным для контакта с клиентами и врачами отделения.

С учетом данных обстоятельств в докладе рассматриваются основные направления в работе психолога:

• Установление контакта и поддержание атмосферы доверия между родителем и консультантом.

• Присоединение к чувствам клиента для облегчения переживания травмы.

• Работа с тревогой родителей.

• Переформулирование определенных аспектов реальности клиента для поиска ресурсных сторон в его опыте.

• Внесение определенной структуры в видение клиента.

• Формирование обратной связи для врачей, учитывающей особенности медицинской системы и фокусированной на информировании о возрастных особенностях детей, особенностях адаптации и т.д.

В качестве иллюстрации в докладе будет приведен терапевтический случай работы с семьей девочки-подростка, отражающий все аспекты работы системного семейного терапевта.

 

                                                                 ОСОБЕННОСТИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ В ОТДЕЛЕНИИ ТКМ РДКБ

Полежаева Т. В. – слушатель 3-го курса программы профессиональной переподготовки «Системная семейная психотерапия» ИППиП

Власова М. В. – слушатель 3-го курса программы профессиональной переподготовки «Системная семейная психотерапия» ИППиП

В докладе представлен опыт, полученный во время прохождения практики в отделении трансплантации костного мозга РДКБ стажерами программы профессиональной переподготовки по системной семейной терапии. В первой части доклада рассматриваются метод ТКМ и особенности работы отделения трансплантации костного мозга РДКБ. Во второй части описываются наши впечатления от практики, особенности контакта с врачами, с пациентами и с теми, кто ухаживает за ними. В третьей части рассматривается влияние пребывания в отделении ТКМ на семейные системы. Приводятся примеры клинических случаев. В четвертой части рассматриваются отличия данного отделения от других отделений больницы и, в связи с этим, особая специфика работы психолога в данном отделении.

1. Трансплантация костного мозга на практике используется с 70-х гг. XX века. Чаще всего ТКМ используется для лечения онкологических больных. Сейчас в мире ежегодно проводится почти 50 тыс. ТКМ. Но в России этот метод применяется гораздо реже из-за финансовых проблем. Российские врачи прибегают к этому методу только в крайних случаях, когда не остается других способов лечения. В России ТКМ проводят исключительно детям и подросткам.

В России, в отличие от Запада, в отделениях ТКМ уход за ребенком осуществляют не профессионалы, а родители. Плюсы и минусы этого рассматриваются в докладе.

2. С февраля 2010 года наш институт, уже имеющий опыт организации и проведения практики (работа студентов-психологов с онкологическими больными и их семьями), предложил помощь отделению ТКМ в РДКБ, организовав практику психологов, обучающихся по программе ССТ. Далее в докладе рассматривается опыт, который был связан и с взаимодействием с семьями пациентов, и с врачами данного отделения.

3. Семьи по-разному реагируют на стрессовую ситуацию болезни и нахождения в отделении ТКМ и в зависимости от этого реагирования по-разному участвуют в процессе лечения. (Далее в докладе описываются клинические случаи).

4. Особенности пребывания в отделении и специфика работы психолога в отделении:

• Огромная роль быта (уборка, готовка, стирка, стерилизация, дезинфекция).

А. Трудность установления контакта в связи с высокой занятостью родителей в быту и в связи с постоянными медицинскими процедурами. Поэтому необходимо учитывать то, что взаимодействие может быть прервано в любой момент, что длительным может быть ожидание и нет возможности запланировать встречу на конкретное время, а потому важна готовность психолога учесть режим лечения и подстроиться под него.

Б. Так как родители часто используют погружение в бытовые и медицинские обязанности для создания специфического личного пространства и для многоплановой защиты (от сложного контакта с больным ребенком, от собственных тяжелых мыслей, как самонаказание, как самообман (этап сделки по Кюблер–Росс)), психологу необходимо понять в каждом конкретном случае, для чего используется такое погружение и насколько равномерно распределены силы. Психологу важно помочь родителям увидеть то, что происходит, и наметить конкретные шаги по разумному, более равномерному распределению сил.

В. Такое большое количество бытовых обязанностей и ответственности делают более яркими специфические роли представителей семейной системы – становятся очевидными гипер- и гипофункциональность человека, ухаживающего за больным. В условиях этого отделения такие виды функционирования опасны для здоровья родителя и для жизни ребенка, поэтому психологу необходимо быстро их увидеть и помочь изменить поведенческие стратегии родителей.

• Отсутствие телесного контакта, тактильный голод у детей. Так как в условиях отделения телесный контакт с больными невозможен, то психологу необходимо обратить внимание родителя на то, что дети испытывают тактильный голод, и выявить, какие способы компенсации подходят для данной семьи. В этом случае даже прямые предписания психолога являются уместными.

• Полная изоляция, ограниченность контактов с миром у детей (закрытые боксы, общение только с лечащим врачом и ухаживающим родителем). Почти полная ограниченность контактов с внешним миром детей и родителей, ухаживающих за ними, приводит к тому, что неизбежно внешние границы данных семейных систем становятся жесткими. А это влечет за собой множество последствий. Во-первых, они перестают искать внешней помощи, что ограничивает их ресурс. Супруги и родственники часто воспринимаются как равнодушные или как враги.

Во-вторых, внутренние границы становятся еще более размытыми, что проявляется в том, что требовательность детей и родителей друг к другу возрастает, усиливается напряжение внутри системы, что приводит к сильным конфликтам. Усилия психолога в этом случае направляются на укрепление внутренних границ и на поиск ресурсов во внешнем мире.

• Полное отсутствие личного пространства и возможности побыть в одиночестве у родителей (общая палата для сна, общие кухня, ванная, туалет, прачечная). Родители постоянно находятся в условиях вынужденного общения. Работа психолога направлена на адаптацию к условиям отделения и на обучение умению налаживать контакты с окружающими, что включает в себя умение получить и дать другим необходимую информацию, оказать и получить эмоциональную поддержку и помощь в быту, умение оградить себя от негативного чужого влияния.

В заключение хочется отметить, что опыт, полученный нами в больнице, в отделении ТКМ, определенно будет полезен в любой психотерапевтической работе. 
 

Секция 3. Психоаналитическая психотерапия

(Ведущие: Хамитова И. Ю., Смирнова Е. Н.)

 

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИ ОРИЕНТИРОВАННОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ В УСЛОВИЯХ НАРУШЕННОГО СЕТТИНГА

Гуськова А. В. – слушатель 2-го курса программы профессиональной переподготовки «Психоаналитическая психотерапия» ИППиП

Доклад является попыткой осмысления опыта двухлетней консультативной практики в рамках государственной организации – Московской службы психологической помощи населению. Идея данной работы состояла в изучении специфики использования психоаналитически ориентированного подхода в данных условиях.

Специалист, чьи интересы лежат в сфере психоаналитической терапии, начиная работу в государственном социальном учреждением, сталкивается со множеством ограничений, которые оказывают существенное влияние на внутреннее содержание работы и находят свое выражение в трансферентных и контртрансферентных реакциях пациента и терапевта. Понимание и контейнирование этих реакций терапевтом оказывается крайне затруднительным в силу нестабильности или полного отсутствия в таких организациях необходимой рамки, то есть установленного сеттинга.

В МСПП факторы времени и места являются крайне нестабильными (пациентов записывают на свободное время, а кабинеты не закреплены за специалистами), оплата консультаций отсутствует. В результате психотерапия становится для пациентов чем-то вроде посещения поликлиники – они приходят, когда хотят «избавиться от боли», и не приходят, когда их эмоциональное состояние немного стабилизируется.

Наиболее существенным препятствием в работе является ограничение в продолжительности терапии с пациентом. Официально – это пять встреч, в реальности работу можно продлить до 20–25 сеансов. Сложность заключается в том, что после шестой встречи возможность продолжения работы необходимо согласовывать с руководством, при этом вероятность отказа достаточно велика. На определенном этапе работы я заметила, что после шестой консультации, т.е. в тот момент, когда моей собственной тревоги становится слишком много, часть пациентов «исчезает», избавляя меня, таким образом, от нежелательной встречи с руководством.

Такие обрывы терапии становятся обыденными, а избегающее и обесценивающее поведение становится характерным и для самого терапевта, когда он не озабочен вопросом поиска пациентов и получает зарплату вне зависимости от количества проведенных консультаций.

Полагаясь на полученный опыт, можно утверждать, что частичное решение проблемы нарушенного сеттинга может быть достигнуто путем привнесения такого рода тем в терапевтический процесс. Пациент на первой же консультации высказался по поводу «бесплатных государственных услуг», от которых «не стоит ждать ничего хорошего». К концу второй поинтересовался, сколько стоит мой час. Позже он стал размышлять о том, что консультации не являются «такими уж бесплатными», так как за них платит государство, а он, в свою очередь, исправно платит налоги. Представления о цене и ценности терапии стали более реалистичными и наполненными смыслом, вместо того, чтобы проявляться в обесценивающем поведении.

Еще одним существенным аспектом работы в государственной организации является тот факт, что пациент в процессе лечения сталкивается с несколькими специалистами (существует возможность проконсультироваться с психиатром или пройти психодиагностическое тестирование, кроме того, запись на сеансы и переносы времени осуществляются через администраторов). В результате развивается своеобразный «перенос на организацию».

Это может быть в целом позитивная трансферентная реакция, выражающаяся в чувстве благодарности всей организации при кажущемся отсутствии негативных переживаний. Администратор по ошибке записала ко мне пациентку, которая уже посетила несколько сеансов у другого терапевта. Когда подмена была обнаружена, пациентка нисколько не смутилась и даже обрадовалась возможности проконсультироваться и у меня тоже: «Чем больше мнений, тем лучше». Затем она продолжила терапию с первым психологом.

Еще одним вариантом возможного развития трансферентного процесса может быть реакция расщепления, когда, например, терапевт видится пациенту хорошим, а администратор – плохим. Пациентка считала меня умным и доброжелательным специалистом, но была недовольна продолжительностью сессии. Она знала, что 60-минутные консультации являются моим стилем работы, а другие психологи принимают пациентов по полтора часа, однако отрицала, что злится на меня. Однажды, выйдя из моего кабинета, она стала гневно требовать у администраторов продления продолжительности ее сеансов.

Очевидно, что данные феномены, возникающие в рамках работы в МПСС, не являются абсолютно специфическими и могут возникать в любой терапии. Любой аспект сеттинга может быть атакован пациентом и в условиях классической психоаналитической терапии. Также не редки случаи расщепления переноса между психотерапевтом и, скажем, каким-то другим врачом и т.п. Основная особенность работы в рамках социальной организации состоит в том, что такие «психические» по происхождению явления оказываются слишком подкрепленными внешней реальностью, чрезмерным вмешательством самой организации в терапевтический процесс. В таких условиях снижается возможность осмыслить происходящее на символическом уровне и, соответственно, повышается опасность отыгрываний.

Эти и некоторые другие аспекты работы в государственной организации хотелось бы обсудить в представленном докладе.

 

                                                                                                            ПРИГЛАШЕНИЕ К СНОВИДЕНИЮ

Исаев М. А. – слушатель 2-го курса программы профессиональной переподготовки «Психоаналитическая психотерапия» ИППиП

В докладе предпринимается попытка рассмотреть некоторые из функций сновидения в психотерапевтическом процессе, особенно на его начальной стадии, когда пациентами часто отрицается само понятие психической реальности. Используя опыт собственной работы с тяжело нарушенными пациентами в условиях психиатрического учреждения, автор рассматривает появление у пациента способности «увидеть» сон и рассказать о нем на сессии как своеобразную попытку признать и установить минимальный контакт с собственной бессознательной жизнью – жизнью, контейнируемой в сновидение. Таким образом, можно рассматривать приглашение к психоаналитической психотерапии как своеобразное приглашение к сновидению – приглашение к знакомству с внутренней психической реальностью, заселенной различными «персонажами», содержащими скрытые от сознания фантазии и конфликты. Помогая пациенту развить способность к сновидению, мы содействуем расширению его психического пространства.

Интерес к исследованию сновидений появился на самом раннем этапе становления психоанализа. Фрейд считал открытие работы сновидения, изложенное в «Толковании сновидений», своим важнейшим достижением. Согласно классической модели, сновидение служит удовлетворению подавленного желания ценой компромисса между цензурой и запретным содержанием. В последующем понимание функций сновидения существенно расширилось, в первую очередь за счет работы представителей кляйнианской школы. Так Уилфред Бион предложил свою концепцию альфа-функции, перерабатывающей сырые ощущения, грубые протоэмоции (бета-элементы) в альфа-элементы, формирующие мысли сновидения. Ханна Сигал считает, что сновидения тяжело нарушенных пациентов, не способных к символизации, формируются в основном непереработанными бета-элементами. Нарушение функции символизации приводит к ограничению возможности сновидца использовать сны и собственные ассоциации к ним как «царскую дорогу в бессознательное». Содержания и образы сновидений становятся конкретными объектами, призванными служить целям отщепления и эвакуации частей психики.

Будучи отражением текущей внутренней ситуации в бессознательном сновидца, сновидение подобно «короткометражкам» (по выражению Р. Фэйрберна), в которых разыгрываются чрезвычайно сложные отношения между внутрипсихическими структурами. Состояние «спутанности», проявляющееся в сложностях дифференциации внешнего и внутреннего, сна и яви, Я и не-Я, отражает хрупкость и неустойчивость душевного равновесия пациентов, обращающихся за психотерапевтической помощью. Приглашение к сно-видению может восприниматься пациентом как приглашение к со-видению этой «спутанности» вместе с терапевтом, что часто вызывает много сопротивления и тревоги и одновременно дает надежду на облегчение психической боли.

Сновидение, предъявленное терапевту, служит и приглашением к некоторому разыгрыванию. «Обрадуется ли терапевт моему сну? Откроет ли он его тайное значение? Попадет ли в затруднительное положение, пытаясь постичь его? Угадает ли мое желание более глубокого контакта? Сможет ли справиться с тревогой от столкновения с потенциально непознаваемым во мне – моим сном?» Содержащиеся в сновидении бессознательные желания и фантазии с трудом распознаются пациентом как собственные («Ничего особенного, так – всего лишь приснилось»), а зачастую воспринимаются как опасные желания самого терапевта, помещенные в него через проективные механизмы («Что это за чушь вы пытаетесь мне приписать?»).

Скользя по тонкой грани между анализом как манифестного, так и латентного содержания сновидения и анализом тех ролей, которые несет рассказанный сон в отношениях между пациентом и терапевтом (сновидение – как частица бессознательной фантазии в поле переноса-контрпереноса), терапевт может попытаться услышать скрытое бессознательное послание, используя ресурсы собственного психического аппарата.

Теоретические размышления о функциях сновидения проиллюстрированы в докладе примерами из клинической практики, а также материалами фильма «Наука сна» (реж. Мишель Гондри, Франция, 2006).

 

Секция 4. Христианство и психотерапия

(Ведущие: Рожанская О. Ю., Фарих Е. Н.)

ХРИСТИАНСТВО И ПСИХОТЕРАПИЯ

Бимбат С. Д. – руководитель православного семейного «Телефона доверия», 
ассоциированный член Общества психоаналитической психотерапии – Европейской федерации психоаналитической психотерапии (EFPP)

 

«…думая о Боге, человек думает и о себе самом, и религиозное сознание человека всегда и непременно является составной частью его самосознания».

Несмелов В.Н. Наука о человеке

1. Наука и религия как сферы психологического познания

На протяжении всей истории психологии всегда достаточно остро стоял вопрос о соотношении научного и религиозного предмета исследования в познании психической реальности человека.

Единый объект изучения (человек как носитель внутреннего мира в его становлении и развитии), различная специфика методологических основ и способов исследования психической реальности в науке и религии как сферах познания стали источником противоречий между наукой и религией.

После утверждения христианства в качестве официальной религии официальной наукой о душе становится святоотеческое богословие. Церковь в стремлении сохранить за собой приоритетные позиции начинает препятствовать развитию новых психологических концепций, противоречащих церковным догмам. Поэтому психология вынуждена была отделиться от философии, этики, теологии и обратиться к естественнонаучному подходу к человеку как к объекту, а понятия «дух» и «душа» в психологии стали рассматриваться производными и вторичными от материального мира.

В наше время все очевидней, что между религиозным и научным познанием человека нет принципиального отличия, т.к. «…религия отражает вертикальную устремленность человека к высшему смыслообразующему началу и в этом плане отвечает его насущной потребности поиска смысла… Психология занята по преимуществу горизонтальной плоскостью, человеком как деятелем во времени и пространстве» [1, с. 18].

Сейчас все более актуальным становится соотнесение святоотеческого и научно-психологического подходовв психологических исследованиях и описаниях душевной жизни человека и нахождение общих путей «…научного и религиозного понимания личности, а в практической работе психологов, психиатров и священников идти путем взаимопомощи, взаимоуважения и взаимообмена опытом в подходе к вопросам воспитания здоровой личности и лечения больных» [2, с. 7].

2. Психотерапия верующего пациента

Психоаналитик может столкнуться с двумя типами верующих пациентов:

– верующие пациенты, принимающие психотерапию безотносительно к религии;

– верующие пациенты, беспокоящиеся о том, что психотерапия ослабит их веру и моральные принципы или что неверующий психоаналитик не в состоянии понять их глубинные проблемы и, соответственно, не в состоянии им помочь.

В психотерапии независимо от типа верующего пациента необходимо учитывать следующие принципы:

• религиозное содержание (во что человек верует и что он исповедует) и предмет веры (объективно-сущее Божество) не подвергаются исследованию, а внимание психоаналитика должен привлечь религиозный акт – религиозное переживание, состояние души, выражающее то, как человек верует;

• признание психотерапевтом религиозных вопросов нормальной частью индивидуальной психической жизни человека и проявление им деликатности, уважения при их исследовании;

• выяснение данных о религиозном развитии пациента и о восприятии имсамого себя и значимых для него людей в процессе взросления, т.к. зачастую на Бога переносятся чувства, связанные с родителями, в частности с отцом;

• религиозная жизнь пациента может стать секретной частью в психоаналитическом процессе, куда будет перетекать вся энергия чувств, если религиозные вопросы выпадут из общего исследования.

В докладе приводятся клинические примеры психотерапии с верующими пациентами.

1. Братусь Б.С. Христианская и светская психотерапия // Московский психотерапевтический журнал. 1997. № 4.

2. Мелехов Д.Е. Психиатрия и проблемы духовной жизни // Психиатрия и актуальные проблемы духовной жизни. М.: Свято-Филаретовская московская высшая православно-христианская школа,1997.

                                                                                                   
                                                                                                    СПЕЦИФИКА ОБРАЩЕНИЙ НА ПРАВОСЛАВНЫЙ 
                                                                                                 СЕМЕЙНЫЙ «ТЕЛЕФОН ДОВЕРИЯ» ПО ПРОБЛЕМАМ 
                                                                                                    ДЕТСКО-РОДИТЕЛЬСКИХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

 

Жердева Е. И. – студент 2-го курса программы высшего образования по специальности «Психология» ИППиП

Цель данного доклада – познакомить психотерапевтов с особенностями работы в области детско-родительских взаимоотношений на православном «Телефоне доверия».

Работа на Телефоне доверия отличается от очных приемов психолога взаимной анонимностью, эмоциональной заряженностью клиента, звонящего в острый момент своей жизни, ограничением времени телефонной консультации и вероятностью того, что абонент в любой момент может прервать общение, положив трубку.

На православный «Телефон доверия» за помощью, в основном, обращаются верующие люди. Их тревоги и ожидания от помощи психолога сопровождаются гиперболизацией своих проблем, связанной с нарушением церковных требований, завышенными ожиданиями от себя и от окружающих близких.

В частности много обращений родителей по поводу проблем с детьми-подростками. Это вопросы воспитания и воцерковления детей. Родители жалуются, что дети их не слушаются, капризничают. При этом родители выпадают из родительской позиции, находятся в тревоге, растерянности, не знают, как вести себя с ребенком.

В данном случае так же, как и при работе на обычном Телефоне доверия, задача психолога-консультанта – помочь абоненту разобраться с чувствами, которые его затопляют, сфокусировать абонента на способности мыслить, анализируя возникшую ситуацию. Это осуществляется с помощью спокойного выслушивания и прояснения обстоятельств – уточнения возраста, пола ребенка, состава семьи и т.п. В дальнейшем выявляется актуальный запрос абонента и происходит консультирование в рамках предъявленной проблемы.

В конфликт с ребенком родители зачастую привносят нерешенные проблемы из своего собственного детства. Необходимо помочь им это осознать. Например, если не ладятся отношения с ребенком-подростком, усилия психолога-консультанта направлены на то, чтобы помочь родителям вспомнить, что было с ними в подобном возрасте. Скорее всего, найдутся параллели в беспокоящих ситуациях. Будучи не в силах самостоятельно наладить отношения с ребенком, не справляясь с предназначенной им ролью наставника, проводника в большой мир, родители порой превращаются в диктаторов или слуг для детей. А ведь главная задача взрослых – помочь ребенку войти в социум, научить, как жить в нем.

Частая тема верующих родителей – как помочь ребенку прийти к Богу. Вера в Бога является важнейшей ценностью родителей, поэтому так велика ответственность и тревога за судьбу ребенка. Только находясь в спокойном состоянии, родитель сможет увидеть влияние его личных проблем на сложности его родительской позиции. Осознание и проработка родителем своего детского опыта, а также принятие особенностей периода развития ребенка, особенностей воцерковления ребенка определенного возраста – ведущие моменты решения конфликта взаимоотношений с детьми, информирование о которых является одной из задач телефонного консультанта.

Другой характер имеют звонки от уже выросших детей, когда у них не ладятся взаимоотношения с престарелыми родителями. Зачастую за этими конфликтами стоят затянувшиеся проблемы сепарации, следствие которых – неправильное понимание границ и объема своей ответственности за родителей. Или, наоборот, звонки престарелых родителей относительно своих уже взрослых детей, которые, по их мнению, или что-то не так в своей жизни делают, или неправильно воспитывают своих детей (их внуков).

Во время практики на базе центра «Православная семья» нами было проведено исследование звонков по проблемам детско-родительских взаимоотношений.

Целью исследования являлось выявление и анализ специфики звонков на православный «Телефон доверия» по поводу проблем между родителями и детьми.

Были изучены звонки, которые поступали на «Телефон доверия» православного центра в течение 2009 г. и 2010 г.

В докладе приводятся примеры звонков на православный семейный «Телефон доверия».

 

                                                                                                          СРАВНИТЕЛЬНЫЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ И ПАСТЫРСКОГО СЛУЖЕНИЯ

 

Огнев Д. А. – студент 2-го курса программы высшего образования по специальности «Психология» ИППиП

Доклад подготовлен по результатам прохождения практики на «Телефоне доверия» в центре «Православная семья» при подворье Саввино-Сторожевского монастыря и посвящен различиям психотерапевтической практики от православного пастырского окормления.

В данной работе автором рассматриваются следующие темы:

1. Категории и понятия секулярной и православной психологии – тело, душа, дух, страсть, личность, добродетель, свобода, метанойя (покаяние), обожение, вера, познание, сердце.

2. Основные принципы православной психотерапии.

3. Задачи психотерапевта и задачи пастыря. Область компетенции психотерапевта в вопросах веры: при каких запросах клиента стоит отправлять к священнику, а при каких надо разбираться самому психотерапевту.

4. Сходства и различия психотерапевтической практики от пастырского душепопечения.

Сходны они в следующем:

• Основной целью работы, как в психотерапевтической практике, так и в пастырском окормлении, является личность человека.

• Оба подхода «ставят вопросы о внутренней жизни человека, соприкасаются с глубинными кризисами души» [1].

• Сходством также является видимая часть практики, т.е. беседа, индивидуальный подход к человеку и элементы учительства.

• И психотерапевт, и пастырь являются учителями и учениками одновременно. Отличие в том, что, если для психотерапевта обязательной является личная психотерапия, где он прорабатывает свои проблемы, чтобы они не накладывали определенный отпечаток при работе с клиентом, и супервизия более опытного психотерапевта, то для священника таким ученичеством является личная исповедь, где последний исповедует свои грехи и старается исполнять евангельские заповеди.

Отличиями можно, на мой взгляд, считать следующее:

Внешние различия

• Психотерапевт не дает советов клиенту, а пастырь дает.

• Видимым отличием являются строго ограниченные временные рамки психотерапевтического сеанса. У исповеди таких границ нет.

• «Тайна исповеди»: священник не имеет права открывать то, в чем человек ему исповедовался. «Исповедная тайна есть тайна абсолютная» [1]. У психотерапевта такого запрета нет.

• За психотерапию человек платит деньги. За исповедь или просто беседу со священником человек ничего не платит или вносит добровольное пожертвование.

Глубинные различия

• «В духовном окормлении всегда участвуют трое – Христос, духовник и послушаемый, в психотерапии всегда двое – клиент и психолог» [1].

• Основная разница, лежащая в основе двух подходов к человеку, является та, что у них различные онтологические цели. Психолог помогают человеку жить, понять себя. Священник служит исцелению душ и спасению их, а психолог помогает «строительству» личности человека.

5.Представление о разграничении деятельности психотерапевта и священника на примере звонков в центре «Православная семья» при подворье Саввино-Сторожевского монастыря.

Выводы:

Кратко сравнив психотерапевтический и пастырский подход к человеку, можно сделать следующие выводы:

1. Исключая совершение богослужений и таинства, многие аспекты пастырской деятельности можно сравнивать с работой психотерапевта, однако, верно и то, что по многим пунктам они различны.

2. Основное и принципиальное отличие этих служений в их предельных целях. Эти служения совершаются в различных онтологических горизонтах [1].

3. Психотерапия никак не может подменить собою духовное руководство, равно как и пастырское окормление не всегда может заменить психотерапию. Они могут взаимодействовать друг с другом, тем самым более углубляясь в понимании человеческой природы и тем самым ему помогая.

4. Теоретически провести четкую внешнюю границу между психотерапевтической практикой и пастырским окормлением сложно.

В докладе на большом практическом материале (звонки с православной тематикой на Телефоне Доверия в центре «Православная семья» при подворье Саввино-Сторожевского монастыря за 2008–2010 гг.) показано, где проходит граница компетенции психотерапевта. Также подробно разобран один случай из практики, на котором видна область разграничения деятельности психотерапевта и священника.

 

1. Лоргус А., священник. Психологическая практика и пастырское служение: сравнительный психологический анализ.